Час героев. Александр Афанасьев

старый и опытный лис. И у него на прикладе немало зарубок, Миллер.

      Мастер-сержант немного подумал и добавил, почти шепотом:

      – Как и на моем...

      Дух...

      Далекое прошлое

      Лето 1987 года

      Демократическая Республика Афганистан, севернее Джебаль-Уссарадж

      Сторожевая застава, район отметки 2685

      – Э, дух! Душара!

      Старший сержант Кордава, которому до дембеля-то оставалось чуток, спрыгнул в «гнездо» – выложенную со всех сторон крупными валунами, по пояс человеку, воронку от авиабомбы. Наблюдательный пункт. За спиной у Кордавы висела на ремне новенькая снайперская винтовка Драгунова.

      – Ты че, душара, задох, что ли, тут?

      Невысокий белобрысый солдат – слон[2] по сроку выслуги, а не дух, но его пока не перевели, как полагается, и он считался еще духом – в потертой, пропитанной потом до состояния соляной корки эксперименталке[3], беззлобно и добродушно улыбнулся, отодвигая в сторону кусок дерюги, которым он накрывался от солнца.

      – Жарко, тащ гвардии старший сержант.

      Кордава огляделся.

      – А Деменчук где?

      – Так это... по малой отошел, тащ гвардии старший сержант.

      – Давно?

      – Да... минут десять как...

      Кордава мгновенно взбесился: как и любой грузин, пусть и с севера, он заводился с полоборота...

      – Козел, деда шено! Щас колонну погонят, а он с поста дернул. Ничо... майор ему вечером устроит ското-клизм... усрется. Деда мухтан траге.

      Старший сержант посмотрел на часы.

      – Колонну, тащ гвардии старший сержант? Не объявляли же на разводе... А следующая – через полчаса.

      – Да бес их знает... только что объявили. Бивень меня сюда дернул... посты проверить, б... Ладно, молодой, не бзди... Зырь только в оба...

      – Есть...

      Молодой – он был слоном, и права на имя у него не было – приложился к станковому пулемету, обозревая окрестности.

* * *

      Саланг...

      Вряд ли найдется такое место на афганской земле, которое столь обильно полито кровью советских воинов.

      Единственная дорога от пограничного Термеза на Баграм, можно сказать, дорога жизни, потому что все снабжение сороковой армии и вся помощь, которая идет Афганистану – идет через нее. В Афганистане нет ни единого километра железнодорожных путей, если не считать построенную в двадцатых и потом сломанную железную дорогу из центра Кабула до королевского дворца. Дорога сложная, пролегает в высокогорье, петляет меж горных круч, если и есть куда свернуть – так это в зияющую пропасть. Ни одна и не две машины в пропасть улетели... особенно страшно было зимой и на гусеничной технике, тот же танк зимой – как корова на льду, чуть что и... С любого склона может работать снайпер, бронированных кабин тогда не додумались сделать... вот и гибли пацаны. А против гранатомета, который в засадных группах у каждого второго духа имеется – даже танковая броня не помогает. Но есть две самые страшные точки. Первая – это тоннель под перевалом Саланг, пробитый советскими

2

СЛОН, Солдат Любящий Огромные Нагрузки, – солдат отслуживший полгода.

3

Эксперименталка – полевая форма очень светлого цвета, нигде, кроме Афганистана, не выдавалась.