Это смертное тело. Элизабет Джордж

встречала сержанта. Интересно, помнит ли ее Хейверс?

      Барбара помнила.

      – Убийство Флеминга, – первое, что она сказала, когда они остались одни, – В Кенте. Вы расследовали поджог.

      – У вас прекрасная память, сержант, – похвалила ее Изабелла, – Можно спросить, что случилось с вашими зубами? Не помню, чтобы они у вас были такими.

      Хейверс пожала плечами.

      – Может, я сяду?

      – Прошу вас, – сказала Изабелла.

      Все собеседования Изабелла проводила в манере Хильера, правда сидела, а не стояла за столом, но в этом случае она поднялась, перешла к маленькому переговорному столику и пригласила туда Хейверс. Она не хотела становиться подругой сержанта, однако понимала, как важно наладить с ней отношения, отличающиеся от отношений с другими сотрудниками. Это было обусловлено скорее партнерством сержанта с Линли, чем принадлежностью их обеих к женскому полу.

      – Так что с вашими зубами? – спросила Изабелла.

      – Да так, был один конфликт, – ответила Хейверс.

      – В самом деле? Вы не похожи на забияку, – заметила Изабелла.

      Это было верно, как верно было и то, что Хейверс походила на человека, который в случае чего умеет за себя постоять, потому-то ее зубы и пострадали.

      – Одному типу не понравилось, что я помешала ему похитить ребенка, – сказала Хейверс, – Вот мы и сцепились. В ход пошли кулаки и ноги, и я упала лицом на пол. А пол был каменным.

      – Это произошло в прошлом году? В то время, когда вы были на службе? Почему же до сих пор вы не вставили себе зубы? Скотленд-Ярд наверняка оплатил бы вам расходы.

      – Я подумала, что они придают моему лицу характер.

      – А! Из чего можно заключить, что вы настроены против современных дантистов. Или вы их попросту боитесь, сержант?

      Хейверс покачала головой.

      – Боюсь превратиться в красотку, не хочу отбиваться от орд поклонников. К тому же в мире полно людей с прекрасными зубами. Я хочу от них отличаться.

      – В самом деле? – Изабелла решила высказаться начистоту, – Поэтому вы так и одеваетесь? Вам об этом еще никто не говорил, сержант?

      Хейверс закинула ногу на ногу, продемонстрировав при этом – господи помилуй! – высокий красный кроссовок и фиолетовый носок. Несмотря на удушающую летнюю жару, она объединила этот модный оттенок с оливкового цвета вельветовыми брюками и коричневым пуловером, к которому прицепились какие-то нитки. Хейверс была похожа на человека, работающего под прикрытием и изображающего бомжа.

      – Со всем к вам уважением, шеф, – сказала Хейверс, причем в ее голосе явственно слышался оттенок обиды, – корпоративные правила не позволяют вам делать мне замечания относительно одежды, к тому же не думаю, что моя внешность как-то влияет на…

      – Согласна. Но ваша внешность заставляет людей усомниться в вашей профессиональной пригодности, – не дала ей договорить Изабелла, – Позвольте, я скажу со всей откровенностью: