Блудные братья. Евгений Филенко

исправить, завтра вы будете передвигаться в раскорячку, будто краб или этот… Грозоездник. Растяжение портняжной мышцы…

      – А есть такая? – благоговейно спросил Кратов.

      – Еще и не такая есть, – сказал Конрад. – А теперь прикройте глаза и молчите.

      Он щелкнул пальцами, и в потолке разверзлась щель, откуда на Кратова стала опускаться вогнутая панель с обилием светящихся глазков, трубок и присосок и еще каких-то страшноватых на вид приспособлений. Кратов тотчас же зажмурился.

      Понтефракт, со смесью любопытства и опаски наблюдавший за манипуляциями Конрада, крякнул и осведомился:

      – Можно я закурю?

      – Можно, – кинул Конрад через плечо. – Если хороший табак. Не повредит.

      – Это «Луга Ахеронта», – осторожно сказал Понтефракт.

      – Сойдет. То немногое, что умеют делать на этой дурацкой планете.

      – Вообще-то я здесь родился и живу, – заметил Понтефракт уязвленно.

      – Я тоже родился здесь, – пробурчал Конрад. – Но живу поближе к профессионалам.

      Понтефракт раскурил сигару и выпустил несколько затейливо перевитых клубов тугого дыма. Кратов сквозь смеженные веки проследил, как они всплыли к потолку, меняя форму и цвет, и там сгинули в вентиляции.

      – А что, Грозоездник тоже посещает ваш салон? – осведомился он.

      Понтефракт захохотал, а Конрад с раздражением сказал:

      – Рыбные ряды он посещает на Морском базаре, вот что! Скупает всех карараков и паукрабов, а потом втайне оплакивает и хоронит на территории своего посольства…

5.

      – Вы готовы слушать, доктор Кратов? – строго спросил Абель Агбайаби. – Возможное отсутствие ваших реплик поможет мне изложить все в связной и компактной форме.

      – На моих устах печать внимания, учитель, – смиренно промолвил Кратов.

      – По вашей просьбе я подобрал наиболее любопытные сведения об эхайнах из своей коллекции. Те, что могли ускользнуть из нашего общего поля зрения.

      Агбайаби поерзал в необъятном, напоминающем затейливо взбитую перину кресле, умащивая свое дряхлое тело поудобнее. Слабым движением включил лежащий на краю стола архаичного вида мемограф. Кратов, затаив дыхание, следил за его манипуляциями. Он сразу вспомнил, что во времена его юности такие штуковины ласкательно-уничижительно назывались «мемками». А сам мэтр уже тогда был мэтром.

      – Ну-с, так, – задумчиво проурчал Агбайаби. – С чего бы и начать… Предысторию наших контактов с эхайнами, полагаю, можно смело опустить… Что нам известно об эхайнах в данный момент. Пять звездных систем, двенадцать полностью заселенных планет и какое-то количество колонизированных. Каждая система по причине значительного удаления от метрополии культурно и экономически обособлена, что не мешает им с гордостью сознавать себя частью единого великого этноса или, как они себя называют, «Рукой». В итоге мы имеем странноватый организм, состоящий из головы-метрополии и четырех различной длины