Сокровища Массандры. Юрий Гаврюченков

перекура началась самая увлекательная часть процесса. Пошарив под диваном, Макс достал приклеенный скотчем маленький стальной уголок. С одной стороны на уголок была приделана точечной сваркой крошечная ручка, с другой помещалась резинка с хитрым рельефом.

      Макс сдул с уголка пыль и тщательно протер носовым платком. Из ящика стола он вынул плоскую жестяную коробочку и лист бумаги. В коробочке помещалась штемпельная подушка с красными чернилами. Макс потыкал уголком в подушку и на секунду прижал его к бумаге. Когда он убрал руку, на листе остался четкий отпечаток защитного узора для фотографии паспорта Российской Федерации.

      Спустя час кухню снова было не узнать. Исчез рабочий беспорядок, улетучился весь уют, на кухне царила постная атмосфера монастырского скриптория. Макс, обложившись бумагой и ручками, набивал руку проверенным писарским методом под девизом: «Повторение – мать учения».

      – Портнов Сергей Сергеевич, семьдесят третьего года, – вслух произнес Макс и вывел размашистую подпись. – Ну-ка, сверимся с оригиналом. Похоже!

      Листок, лежащий перед ним, был густо исписан подделками образца подписи с паспорта Сергея Сергеевича. Финальная попытка чрезвычайно напоминала автограф Портнова, словно он сам на минуту зашел и оставил небрежный росчерк.

      – Екимчук Владимир Денисович, семидесятого года, – монотонно произнес Макс, придвигая другой лист. – А… чего тут, проще некуда. – И заглянул в паспорт. – Он и есть.

      Роспись действительно вышла безупречной.

      – Борисов Андрей Алексеевич, тысяча девятьсот семьдесят пятого… Оп-ля! Похож? Похож! Ну-ка, служивый, товарищ Коваленко. – Гелевая ручка вывела топорную солдафонскую подпись. – Как родной!

      От увлекательного самолюбования его оторвал звук открываемого замка. Оставив каллиграфию, Макс поспешил навстречу своей музе.

      – Как твои успехи?

      – А твои? – сразу же спросила Майя.

      – Ты будешь приятно удивлена количеством своих новых имен.

      – Да неужели?

      – Безотходное производство! – похвастался Макс. – Все в дело пустил. Ни одного не запорол! Теперь ты рассказывай, чего такая довольная?

      – Через хачей два билета на послезавтра взяла. – Майя цвела от счастья. – Кто-то совсем недавно сдал, еще толкнуть не успели. Места на верхних полках, но зато в одном купе.

      – У хачей? Да они же вдвое дерут! – возмутился Макс, не терпевший жульничества по отношению к себе.

      – Да, милый. И еще пришлось сто процентов накинуть за то, что выкупили у кассирши билеты на послезавтра, а не на следующую неделю.

      – Ого, – печально вздохнул Макс. – Ты потратила все деньги?

      – Деньги? – расхохоталась Майя и достала из сумочки распухший от купюр бумажник дорогой бордовой кожи. – Да вот же они!

      Глава седьмая,

      в которой голубой вагон оказывается зеленым, а его пассажиры – доверчивыми и щедрыми

      Толчея на перроне