Каньон Тираннозавра. Дуглас Престон

несколько окон выходило на Центральный парк. Сам британец стоял у стола, беспокойно роясь в каких-то бумагах.

      Мэддокс, стиснув руки перед собой, остановился в дверях, ожидая, пока его заметят. Корвус страшно нервничал: тонкие-претонкие губы поджаты, подбородок выставлен вперед и торчит, точно нос корабля. Черные волосы зачесаны назад – наверняка по последней лондонской моде, думал Мэддокс. На Корвусе был отличный темно-серый костюм и новехонькая рубашка от «Тернбулл энд Эссер»[6], в которой кончики воротника пристегиваются пуговицами. Ко всему этому полагался алый шелковый галстук.

      Вот уж кому медитация сейчас не помешает, решил Мэддокс.

      Корвус оставил свои бумаги и глянул поверх очков.

      – А-а, уж не Джимсон ли Мэддокс вернулся с поля боя! – Его британский акцент прозвучал заметнее, чем обычно.

      Корвус был примерно одного возраста с Мэддоксом – тоже чуть старше тридцати, но мужчины настолько отличались друг от друга, что казались обитателями разных планет. Странно – вместе их свела какая-то татуировка…

      Корвус протянул руку, Мэддокс взял ее и ощутил уверенное пожатие, ни слишком длительное, ни чересчур короткое, не слабое, но и не напористое. Мэддокс подавил нахлынувшие чувства.

      Это человек, вытащивший его из тюрьмы Пеликан Бэй.

      Корвус взял Мэддокса под руку и провел к креслам, занимавшим дальний угол кабинета, прямо перед бесполезным сейчас камином. Корвус отошел ко входу, что-то сказал секретарю, потом запер дверь и сел напротив Мэддокса, беспокойно меняя положение ног, пока наконец не устроился более-менее удобно и наклонился вперед; лицо его буквально рассекло воздух, глаза горели.

      – Сигару?

      – Это я раньше курил, а теперь бросил.

      – Молодчина. Не возражаешь, если я?..

      – Черт, конечно, нет.

      Корвус вынул сигару из специальной коробочки с увлажнителем, отрезал кончик. Прикурил, подождал, пока сигара хорошенько разгорится, затем опустил ее и сквозь клубы дыма поглядел на Мэддокса.

      – Рад тебя видеть, Джим.

      Мэддоксу нравилась манера Корвуса: тот всегда относился к Джимсону с безраздельным вниманием и разговаривал с ним на равных, как и подобает такой птице высокого полета. Этот Корвус горы свернул, чтобы вызволить его, Мэддокса, из тюрьмы, но, сделав один-единственный телефонный звонок, мог упечь обратно. Вот два факта, которые вызывали у Мэддокса сильные и противоречивые чувства, в которых он и сам пока не разобрался.

      – Итак, – проговорил Корвус, откидываясь назад и выпуская струйку дыма.

      Что-то в его манере всегда беспокоило Мэддокса. Он вытащил из кармана карту.

      – Вот, нашел среди барахла, которое тот тип тащил с собой.

      Корвус, нахмурившись, развернул карту. Мэддокс ожидал радостных возгласов. Их не последовало. Лицо Корвуса побагровело. Он резко швырнул карту на стол. Мэддокс наклонился за ней.

      – Оставь себе, – бросил Корвус. – Кому она нужна? Где блокнот?

      Мэддокс начал издалека.

      – Вот как

6

«Т е р н б у л л  э н д  Э с с е р» – британская фирма-изготовитель мужских сорочек.