Страж державы. Алексей Пронин

кухня.

      Сумерки уже спускались на город, готовые растворить его во тьме, но он не сдавался, зажигая переливающиеся всеми цветами радуги огни. Улицы Парижа были запружены машинами, а тротуары – загулявшими после трудовой недели французами и многочисленными туристами. От вида мелькающих за стеклами авто красивых женщин, не стесняющихся выставлять напоказ едва прикрытые одеждой наиболее соблазнительные участки своих тел, кровь в жилах старшего лейтенанта российской полиции стремительно увеличивала скорость своей циркуляции. В голову лезли непристойные, никак не подходящие к месту мысли. Если бы Парижа не было, его стоило бы придумать.

      Но Париж был, его много столетий назад придумали другие, поэтому ему осталось придумать только одно – каким образом выполнить вступительную часть своего задания. А именно положить конец подрывной деятельности Мохаммада аль-Рабани, направленной на дестабилизацию обстановки на южных территориях России. Действия, которые должны будут подвести жирную черту под жизнедеятельностью алчного араба, были продуманы им в общих чертах во время полета. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что его задумки не подвергнутся радикальной корректировке, тем более что третий член группы был отобран с завидной дальновидностью.

      – Пожалуй, – вспомнив о предложении поужинать, после затянувшейся паузы ответил старлей Слобцов. Перед предстоящей работенкой у него не на шутку разыгрался аппетит.

      Мари, улыбаясь, кивнула и притормозила возле одного из многочисленных кафе.

      Де Линар, пытаясь придать своей невозмутимой физиономии скорбное выражение, стоял перед могилой абсолютно незнакомого гражданина Франции Франсуа Вернье. Он только что положил перед памятником букет цветов, на которые пришлось потратиться в конспиративных целях, и теперь, настроив чувствительную аппаратуру, позволяющую улавливать колебания звука в радиусе ста метров, внимательно вслушивался в разговор двух мужчин, пришедших в отличие от него не из праздного любопытства.

      Гарри Стиклер, второй человек во французской резидентуре ЦРУ, положил букет лилий к ногам погибших шесть лет назад во время теракта в Тель-Авиве жены и дочери и дрожащей рукой достал из пачки сигарету. Время не могло и не хотело заглушить боль потери. Элизабет и малышка Дебби смотрели на него с могильной плиты, радуясь тому, что он навестил их. Стиклер, мысленно поздоровавшись с ними, с трудом сдержал наворачивающиеся на глаза слезы. Лазарь Рубин, дядя Элизабет, шагнул вперед и взял его под локоть.

      – Не мучай себя, Гарри.

      – Для чего ты приехал? – не глядя на Рубина, спросил Стиклер.

      – Если все еще хочешь отомстить за них…

      – Ты… – Стиклер, резко повернувшись, непроизвольно схватил его за грудки: – Ты приехал для того, чтобы спросить меня об этом?

      – Я приехал, чтобы помочь тебе это сделать, – выдавил из себя опешивший Рубин.

      – Как и чем ты можешь мне помочь, если я и ваша долбаная разведка уже много лет гоняемся за ним, и все без толку! –