Паутина вероятности. Алексей Колентьев

какие-то местные байки у Андрона. Парни быстро сошлись характерами, что было очень даже неплохо. Вдруг Юрис метнулся в подвал и вернулся уже с… гитарой! Ох, стервец! Знает же, что не люблю я этого. Между тем, латыш чуть заплетающимся языком заголосил:

      – Командир, спой «нашу»! Просим!

      – Про-о-осим! – подхватили остальные, которых он, видимо, подговорил, пока я мылся.

      Пришлось взять в руки семиструнный инструмент и пройтись по струнам. Вообще, «песни у костра» я не люблю, хотя играю на семиструнке неплохо: дед научил. Однако поднять настроение коллектива стоило.

      – Тогда, граждане артельщики, извиняйте за качество – данные подкачали, ибо не певец. Но раз просите, можно и сыграть.

      Ночь коротка,

      Спят облака,

      И лежит у меня на ладони

      Незнакомая ваша рука.

      После тревог

      Спит городок.

      Я услышал мелодию вальса

      И сюда заглянул на часок…

      Видимо, все, кроме Юриса, ожидали от угрюмого головореза чего-то другого. Песню эту я выучил давно, ее часто пел мой дед, аккомпанируя себе на старой потертой гитаре. Песен он знал множество, но эту пел только раз в году – девятого мая, при этом глаза его становились далекими, затуманивались слезами, будто бы видел он нечто свое, о чем никому из родственников никогда не рассказывал.

      Хоть я с вами совсем не знаком,

      И далеко отсюда мой дом,

      Я как будто бы снова

      Возле дома родного…

      В этом зале пустом

      Мы танцуем вдвоем,

      Так скажите хоть слово,

      Сам не знаю, о чем…

      Разговоры за столом стихли, все, даже молодежь, слушали старую военную песню, написанную более полувека назад таким же простым солдатом, попавшим в островок тишины и безопасности. Простые и бесхитростные слова брали за живое. Все мы живем во тьме обыденности, лишь изредка освещаемой светом яркого, всегда разного для каждого в отдельности и такого общего для всех счастья.

      Будем кружить,

      Будем дружить,

      Я совсем танцевать разучился

      И прошу вас меня извинить.

      Утро зовет снова в поход…

      Покидая ваш маленький город,

      Я пройду мимо ваших ворот…[13]

      Последние аккорды стихли. Артельщики молча подняли налитую до краев разнокалиберную тару, и Слон, взяв свою битую алюминиевую кружку, дрожащим от напряжения голосом сказал:

      – Третий тост, братки. За тех, кто уже далеко. За тех, кто не вернулся. Мягкой вам землицы, ребята.

      Все встали и, не чокаясь, выпили до дна. Третий тост всегда пьют одинаково: никто не закусывает, стараясь вобрать и одновременно заглушить в себе всю горечь и боль за тех, кто, может быть, только вчера был рядом, отдавал последний «рог» к автомату, делил с тобой последний глоток воды, банку консервов. С матюгами и песнями пер на себе, когда ты, весь в кровище и говне, просишь: брось, уходи сам. Горестный

13

Антон исполняет песню «Случайный вальс», авторы: М. Фрадкин, Е. Долматовский.