Могильник. Клиффорд Саймак

на мой счет.

      – Вот оно что. И как я сразу не догадался! Ведь в вас с первого взгляда чувствуется что-то этакое… Вы сделали великолепный выбор. Мать-Земля подарит вам вдохновение. Ей присуще какое-то неуловимое очарование. Музыка переполняет ее…

      – Дело не в музыке, – перебил я. – Вернее, не только в музыке.

      – Вы хотите сказать, что музыка не имеет ничего общего с композицией?

      – Конечно нет. Просто музыка – лишь часть композиции. Композиция есть абсолютная форма искусства. Она включает в себя музыку, письмо и устную речь, скульптуру, живопись и пение.

      – И вы все это умеете делать?

      Я покачал головой:

      – По правде сказать, я мало что умею. А вот Бронко – да.

      Он хлопнул в ладоши.

      – Боюсь, я слегка запутался.

      – Бронко – композитор, – объяснил я. – Он впитывает в себя настроение, внешние впечатления, малозаметные нюансы, звуки, формы и очертания. Он поглощает все это и выдает полуфабрикат – пленки и рисунки. Тогда наступает моя очередь. На время я как бы становлюсь придатком Бронко. Он подбирает материал, а я располагаю его в гармоническом порядке, но не весь, а только часть. Остальное доделывает тоже Бронко. Похоже, я ничего не сумел объяснить.

      Белл покачал головой:

      – Никогда ни о чем таком не слышал. Ну и дела!

      – Теория композиции возникла на планете Олден лишь пару столетий назад, – сказал я, – и с тех пор ее непрерывно развивают. Двух одинаковых инструментов для композиции просто не существует. Как бы ни был хорош тот или иной экземпляр, всегда найдется какая-нибудь деталька, которая требует доработки. Поэтому, когда садишься конструировать композитор (неудачное название, но лучшего пока не придумали), трудно сказать заранее, что получится.

      – Вы назвали свой аппарат Бронко. Наверное, на то была какая-то причина?

      – Понимаете, – ответил я, – композитор – штука довольно громоздкая. У него сложный механизм со множеством хрупких деталей, для защиты которых от повреждений требуется прочный корпус. Иными словами, на себе его не потаскаешь. Следовательно, он должен двигаться самостоятельно. Вдобавок мы приделали к нему седло для тех, кто захочет на нем прокатиться.

      – Если мне не изменяет память, вы упомянули Элмера. Почему вы пришли без него?

      – Элмер находится в ящике, потому что он – робот, – пояснил я. – Он совершил перелет до Земли в качестве груза.

      Белл беспокойно зашевелился.

      – Мистер Карсон, – заявил он, – вам наверняка известно, что роботам запрещено ступать на Землю. Боюсь, нам придется…

      – У вас ничего не выйдет, – сказал я. – Вы не вправе прогнать его с планеты. Он – коренной житель Земли, на что мы с вами явно не в силах претендовать.

      – Коренной житель? Невероятно! Должно быть, вы шутите, мистер Карсон?

      – Ни в коей мере. Его изготовили здесь в дни Решающей Войны. Он участвовал в создании последней из огромных боевых машин. С наступлением мирных дней он стал свободным роботом и, согласно галактическому закону, за очень небольшим исключением обладает теми же правами, что и любой