Остановка в дороге. Глеб Успенский

самоваре дрожала крышка.

      – Однако зверек-то покусывает! – шептал купец, ворочаясь на диване под своей мерлушкой. – Они свежее мясо зачуяли… Ишь! так и рвут шкуру-то!..

      Духота, соединенная с непроницаемою тьмою, была вдвойне невыносима. Я зажег свечку и стал курить.

      В это время развинтившаяся ручка двери зашевелилась, и в комнату высунулась голова.

      Эта голова принадлежала кондуктору.

      – Обеспокоил? – как-то вяло проговорил маленький человек.

      – Нет, мы не спим…

      Кондуктор был в коротеньком и тесном казенном сюртуке с светлыми пуговицами; лицо его было усиленно-красно и потно, и страдальческая черта на лбу вылетала еще приметнее, чем днем. Очевидно, его угостил станционный смотритель. Медленно сел он на стул у двери, молча посмотрел на нас и проговорил:

      – Покойно вам было в экипаже, молодой человек?

      – Очень покойно.

      – Н-ну… покорнейше вас благодарю!.. Я всей душой… Я жизнью своей не дорожу для господ пассажиров. Прикажите чем-нибудь услужить?

      Сноски

      1

      Московско-Курской дороги еще не существовало.