Дети. Наоми Френкель

качает головой.

      – Что за война, какая борьба! – кричит Саул. – Я помогаю всем, кто нуждается в помощи. Это закон Движения, и больше ни слова.

      – Помогать каждому? – в изумлении чешет Изослечер свою растрепанную голову. – Нет, Саул, это глупость. Ничего у тебя не получится. Людей надо остерегаться, а не бежать им на помощь. Очень странные типы в твоем Движении. Слава Богу, что оно уже не твое... только...

      – Сказал: больше ни слова. – Саул ускоряет шаг.

      На этот раз Изослечер по-настоящему удивлен. Не может понять, в чем его вина, и чем он вызвал гнев своего работодателя. Слава Богу, дошли, наконец, до католической церкви и распятого Христа. Изослечер быстро крестится.

      – Что же все-таки произошло между Тильдой и матерью Хейни? – не оборачиваясь, спрашивает Саул.

      – Дело волнующее, но как я расскажу на пустой желудок. С утра ни крошки во рту. Поедим, и расскажу.

      Каменная скамья у входа. Стены украшены многими святыми, высеченными в камне. Все усмехаются, глядя на Изослечера и шуршащую бумагу, в которую мать Саула завернула ломти хлеба с колбасой «салами» . Изослечер набрасывается на еду, набивая рот и чмокая.

      – Ешь с закрытым ртом, – поучает его Саул.

      Но Изослечер слишком занят, чтобы внимать Саулу и, тем более, выполнять его указания. Он еще жует, а рука тянется за следующим ломтем. Саул прикрывает еду рукой. – Так что же случилось между Тильдой и матерью Хейни?

      – Ах, Саул! Еще успеешь выслушать. Большой и страшный скандал, ты слышишь? Выяснилось, что первенец Тильды, этот парень с лицом, словно из белой и тощей глины, который считался первенцем Хейни, вовсе не его сын, а внебрачный ее ребенок, и Хейни не знал, что кукушка подкинула яйцо в его гнездо, и мать его тоже этого не знала. А теперь можно мне еще ломтик?

      – Бери.

      – Все это слышал из уст самой Тильды. Правда открылась во время вчерашней ссоры между нею и старухой-матерью. Тильда собирается в этом месяце выйти замуж за Кнорке, этого, у которого мозоль. Тут мать и напала на нее: «Что будет с детьми Хейни?» Тильда и ответила, что дети Хейни останутся с их матерью, и первенец ее, который вовсе не сын Хейни, а какого-то господина, пойдет с ней к Кнорке, который обещал из него тоже сделать господина, а не какого-то грязного рабочего, каким был Хейни.

      – И что ответила мать?

      – Этого не знаю. Тильда в кухне кричала только о том, что она выдала матери, и не сказала, что ответила мать. И если мать захочет отобрать у нее детей Хейни, Тильда вообще выгонит ее из квартиры, и та на старости останется ни с чем.

      – Прямо таки! – сердится Саул. – Глупости! Как она выгонит ее из квартиры, в которой та всю жизнь прожила с мужем, когда он еще учился в вечерней школе имени Бебеля и участвовал в подполье в дни социалистов. Это ее квартира. И Тильда сможет ее оттуда выгнать?

      – Не знаю как. Знаю лишь, что Тильда и Кнорке во всем преуспеют. Я тебе говорю, Саул, в такие дни, как теперь, именно они преуспеют во всем.

      – Чепуха! Глупости! – впадает в ярость Саул и тяжелыми ладонями прикрывает