Кошмар на улице дачной. Дарья Калинина

запрещала. А что не запрещено, то разрешено.

      – Мировая у тебя бабушка, – позавидовала Шура. – Мне родители с нашей улицы велели ни ногой, разве что к кому-то из соседей по улице зайти можно.

      Полина коротко кивнула и спросила:

      – Хотите знать, как он лежал?

      И прежде чем подруги успели ответить, хлопнулась на землю у самого забора, раскинув руки в разные стороны. Свесила голову набок, приоткрыла рот и закатила глаза.

      – Вот тут Павлик и лежал, когда мы его нашли. Именно в такой позе.

      – Встань, – занервничала Шура, которой очень не понравилось, с какой легкостью Полина улеглась на место пострадавшего Павлика.

      Но Полина и не думала слушаться.

      – Он лежал тут, – авторитетно заявила она. – А на то место, где сейчас огорожено, его уже взрослые перетащили. И фотографии, Настя, твоя бабушка потом делать стала, сразу она и не сообразила, что можно это сделать, в таком шоке все были. Охали и ахали над бедным Павликом, перенесли где посветлее, стали его рассматривать.

      Полина встала, начала отряхиваться, а Шура внимательно смотрела.

      – Он точно так лежал, как ты показала?

      – Точнехонько!

      Получалось, что Павлик лежал головой к улице. Как же он так упал? Если он возвращался домой, но силы его оставили, упасть он должен был головой к забору, а никак не к улице.

      – И вообще, что это ему именно тут падать понадобилось? Калитка и ворота дальше по улице.

      – Наверное, сил больше не было.

      Но у Полины была своя версия. Внезапно она полезла в заросли крапивы, которые успели за лето вырасти перед забором и которые никто не скосил.

      – Специально оделась, – послышался из зарослей голос, – чтобы крапивой не обжечься. У Павлика-то все голые места в пупырышках были, это аллергическая реакция, крапивница от крапивы. Вот я и думаю, наверное, он тоже в крапиве побывал. Ага! Так я и думала!

      – Что? Что там такое?

      – Тут угол забора отгибается. Приличных размеров дыра, даже взрослый через нее пролезть сможет, если худенький. Наверное, Павлик через эту дырку домой вернуться хотел.

      – Почему не через ворота?

      – Тетя Рита на ночь на все запоры закрывается. Знаете, сколько она возилась, прежде чем нам калитку открыть? У нее там сразу два замка. Говорит, после того, что с сестрой случилось, всего боится. А хуже всего по ночам, вот и запирается.

      – Но ведь сам Павлик жив? Может, у него спросить? Или он совсем не в себе, да?

      – Ага, – подтвердила Полинка. – Ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Ничего сказать не может. Речь отнялась.

      – И в таком состоянии он сообразил, что калитка заперта и что нужно через дыру в заборе домой лезть?

      – Наверное.

      Теперь голос Полинки звучал уже не столь уверенно. Она выбралась из крапивы и уставилась на подруг.

      – На Павлике столько ран было, что врачи удивлялись, как это он вообще кровью не истек. А сейчас собака-ищейка приедет. Будет след брать.

      И стоило Полине это сказать, как по улице проехала полицейская машина. Затормозила