Познание французского. Нюансы освоения. Таня Сербиянова

не закончилось все

      Бум, бум, бум! – посыпались глухие и спасительные удары на того, кто тянул меня сзади, и тут же почувствовала, как ослабли на горле звериные удушающие захваты.

      Ах! – затянула первый глоток спасительного воздуха, следом выдох и тут же – ощущение освобождения горла от удушающего сдавливания.

      Потом, секундой спустя, по моей спине заскользили противные и за все цепляющиеся руки насильника, ими он хватался за бедра и следом, сбивая меня с ног, ухватился, стягивая с меня одежды, потянул за собой книзу…

      Я бы упала, если не другие: сильные, крепкие и уверенные руки, которые тут же меня подхватили и удержали. Но все равно, тот, другой, страшный еще секундами назад, он, хватаясь цепкими и наглыми руками, тянул, стягивал с меня одежды обнажая. На секунду его пальцы задержались на поясе юбке, а следом…

      Трах… – затрещал, разрываясь, пояс, противно и беспомощно обнажая тело по бедрам, а следом вниз, по ногам, как спущенный флаг у поверженного врага, сползли трусы.

      – Держись! – только успела услышать на фоне своего крика: – А…а…а!

      Потом еще по тому же насильнику удары: бум, бум, бум!

      Навалившаяся сзади страшная и опасная тяжесть, наконец-то сбросилась окончательно, освобождая остатки порванной одежды. И следом, теперь уже его крепкие и надежные руки, меня удерживая, потянули, стараясь вернуть в вертикальное положение…

      – Стоишь?

      – Да!

      – Держись! Держись за меня, дура!

      А я и держусь! Только я не дура, а просто не могу устоять из-за ослабевших от страха ногах, шока и от неожиданного обнажения своего тела ниже пояса. И я по женской вековечной привычке присаживаюсь, стараясь прикрыться…

      – Встань, слышишь! Да, вставай же уже?! Да я не смотрю…

      – Отвернись – прохрипела тому, кто надвинулся надо мной, широко расставив ноги.

      – Да ладно тебе…

      – Ничего не ладно! Ну и как я в таком виде по-твоему пойду по городу? – говорю дрожащим от волнения и испуга голосом, кого ощущаю рядом, и на кого опираясь, да с чьей помощью, наконец-то выпрямляюсь… Выпрямляюсь и тут же оказываюсь в его объятиях…

      Только и успела подумать – неужели же и он тоже? Но он, опережая мои нелепые и такие сейчас неуместные, страхом воспаленные мысли:

      – Ты чего? Неужели ты думаешь.… Да как ты, вообще, могла обо мне такое подумать? Ну и бабы?…

      Слышу, наконец, от него и различаю впервые, улавливая тембр и гневные интонации в голосе моего спасителя…

      – И вовсе не бабы, а женщины, красивой и порядочной… – говорю ему прямо в лицо с глубокими придыханиями.

      – Ага! Особенно в таком виде… Да ты никак пьяная?

      – И вовсе не пьяная! Запомни, пьяных женщин вообще не бывает! Бывают только веселые и легкодоступные…

      – Ну, да! Ох, и веселая же ты тогда! – говорил тот, кто спас меня и так ловко теперь обнимал, прижимая к себе за обнаженные бедра, отчего я, вопреки пережитому только что дикому страху, все еще напряженно дрожа, невольно отреагировала на тесные объятия… Откинулась и пытаюсь рассмотреть своего спасителя, но темнота и потом, действительно ведь я и резкость – то без очков не могу на него навести… А может, это от выпитого? – так тоже мгновенно подумала.

      – А ты кто? – спрашиваю.

      – Я? Валериан! – сказал и еще крепче и так прижал за обнаженные бедра, что я… Только и, успевая, пытаясь себя сразу же не обломать и не желая ему уступать…

      – Только ты, Валериан, того и даже не говори мне, что я спас тебя и все такое… Я бы и сама с этим справилась. А ты его, случаем, не убил? – тут же встревожилась.

      – Не убил, а хотел бы! У, сволочь! – сказал и, отделяясь от моего тела, несколько раз пнул куда-то в темноту и себе под ноги…

      Тут же в темноте ищу его руки…

      – Не бросай, не уходи от меня! – нашла руку и вцепилась, сама шагнула навстречу и снова крепко прижалась к нему всем телом. Притиснулась плотно своими обнаженными бедрами, ощущая, какие у него сильные и горячие руки, которые меня прижали с силой.

      Почему-то мои, все еще дрожащие от страха руки, легли, ощущая сильные плечи моего спасителя, и я вся невольно к нему потянулась…

      Остро почувствовала запахи мужского ухоженного лица, колкие волосики вокруг его губ – все это вывело меня из оцепенения и я, освобождаясь от пережитого ужаса, вся дрожа, с поцелуем благодарности потянулась к нему…

      М… да!

      Его губы суховаты, горячие, они ухватили мои и прижали, обдавая невероятно приятной волной ощущения защищенности и заботы мужской близости… Близости мужчины, ощущения его силы, особенно – от его объятий, защищающих меня…

      М…м…м… – целую, а сама ощущаю, как в его теле возникает такое знакомое и давно ожидаемое мной – напряжение… Неужели же я у него вызываю сейчас еще и такое…

      И он снова удивительно прозорлив, опережая