Число Пи. Наталья Павловна Новикова

раю утёса две тёмные фигуры. Девушка не поверила своим глазам – неужели кто-то забрался на самый мыс, да ещё так поздно! Но зрение её не подводило – на отвесной скале, у самой воды сидели две женщины и смотрели вдаль. Хелен подумала, что стоит подойти и познакомиться с ними – и, может быть, ей удастся найти единомышленников, чтобы больше не бродить по пляжу в одиночестве. Приняв решение, она ускорила шаг и направилась к мысу, но под ногами было много неровных камней и кустарников, так что, уже почти достигнув цели, девушка оступилась и ушибла колено. Она негромко вскрикнула и присела на тропинку, чтобы осмотреть больное место. В это время из-за туч как раз показалась луна, свет от которой позволил Хелен убедиться, что с её ногой всё в порядке, а от ушиба осталась лишь небольшая ссадина. Она поднялась, чтобы идти дальше, но вдруг заметила, что женщин на утёсе уже нет. Это было очень странно и неожиданно, но, тем не менее, когда девушка добралась до нависающей над водой скалы, она действительно была пуста.

      Море вокруг оставалось спокойным, и только лунная тропа, рассекая бескрайний простор, манила куда-то вдаль, далеко за пределы горизонта. Вид был действительно впечатляющим, и, вздохнув, Хелен задумчиво опустилась на траву. Внезапно её рука наткнулась на что-то твёрдое – с удивлением девушка обнаружила, что это была книга: толстая, в узорчатом переплёте. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это – не совсем книга, точнее – не печатный её вариант, а рукописный, причём текст был выведен изящным почерком на французском языке. Это казалось удивительным совпадением – ведь Хелен изучала французский ещё в школе и до сих пор регулярно читала иностранную литературу для поддержания языка на хорошем уровне. Книга, которую она держала в руках, состояла из множества писем, написанных некоей Аделью и адресованных загадочному К. Забыв обо всех делах, Хелен открыла первую страницу и принялась читать…

      Дорогой К.,

      Да, мы с тобой редко общаемся, ты прав, и, вероятно, не скоро увидимся, но я буду писать тебе письма, надёжно скрывая от чужих глаз. Наверное, ты думаешь, что я сумасшедшая…что ж, гарантий дать не могу, что это не так, но, когда я пишу, мне становится легче. Чтобы ты понимал – у меня отличная жизнь, размеренная, сытая и вполне приятная, но всё происходящее вокруг всегда, с самого раннего детства, я воспринимала не так как большинство людей. Я ощущаю всё слишком глубоко: воодушевление, боль, страсть, страдания персонажей, растений, животных, людей я ощущаю так, как будто эти чувства – мои собственные. Я не люблю лишние слова, внешние проявления чего-либо, но внутри меня горят города, бушуют цунами, извергаются вулканы и рушатся дома. С этой точки зрения жизнь для меня не всегда проста и прозрачна. И мне почему-то кажется, что твоя жизнь и твоё восприятие – близки к моим.

      Один психолог давным-давно, еще, когда я была школьницей, посоветовал мне вести дневник. Записывать туда эмоции и переживания, чтобы излить душу и проще справиться с окружающей действительностью. Ну, знаешь, не копить в себе эмоции, не создавать мышечные зажимы и т.д. И так, вначале ты начинаешь писать дневник. Такие маленькие отчёты, заверенные твоей подписью, с указанием даты. Но это ужасно формально, как будто ты под надзором полиции или реабилитационного учреждения. Так, что же делать? А почему бы не начать писать письма дневнику? Гениальная идея! Итак, «дорогой дневник…». Поначалу это срабатывает и приносит облегчение на какое-то время. Но потом ты немного взрослеешь, и думаешь – я пишу письма дневнику… То есть я переписываюсь с подобием книги, изливаю душу перед линованными страницами, делюсь впечатлением с кожаной обложкой…Что это со мной такое? Так же нельзя! Итак, думаем дальше… А что, если писать письма для себя? То есть самой себе. Это не так уж плохо, хотя бы живой человек! Но и это длится не долго, потому что я не шизофреник. Я же не могу вечно общаться сама с собой! Бред какой-то. И тогда, приходит прекрасная мысль – я начну писать письма воображаемым друзьям! И живые существа, и психотерапия, и расщепления личности не наблюдается. Но, как только я первый раз увидела тебя, то поменяла своё мнение. Пожалуй, только дети общаются с вымышленными друзьями, а я уже большая. Я начну писать письма тебе, потому что есть шанс, что однажды ты прочтёшь их.

      А ещё, когда мы пишем слова, мы высвобождаем энергию, и эта энергия непременно доходит до адресата. Особенно, если она пронизана любовью и позитивом. У меня есть причина писать эти письма с полной уверенностью, надеждой и восхищением, потому что ты тоже думаешь обо мне. Я знаю это. Вижу, по твоим глазам, слышу в твоих словах, чувствую душой. Мы общались как будто бы целую вечность. Оба – вежливые, немного весёлые, восхищённые и всё же сомневающиеся в том, что делаем всё правильно в этой жизни… Именно поэтому иногда мы грустим, скрывая печаль за нежной улыбкой и за мыслью о том, что однажды увидимся. Знаешь, раньше от всяких проблем у меня не было сна. Уставшая и утомлённая пустыми делами, я лежала по ночам, пытаясь заснуть. Моё тело безумно хотело отдыха, а сердце яростно билось о грудную клетку, пытаясь вырваться и убежать за сотни километров, подальше от кошмара, в котором оно существует. Когда мне надоедало, я включала телефон, телевизор или ноутбук, и бессмысленно смотрела на экран, портя зрение, нервную систему и настроение.

      А на часах было два, три,