Рестарт. Гордон Корман

к себе. В этом-то, похоже, и засада. Он не сомневается, что ему все повсюду рады. А это, судя по маминой реакции, далеко не так.

      Отец явился не один, а со своим новым семейством: женой по имени Корин, которая на вид ненамного старше моего брата Джонни, и дочкой Элен, моей четырехлетней сводной сестрой. Тогда в больнице мама была права: у Элен нет ничего общего с девочкой в синем платье. Ерунда, конечно, но все равно жалко, что она не стала мостиком, перекинутым из моего прошлого в мое же настоящее.

      Я вижу этих людей впервые в жизни, но при этом должен напоминать себе, что они-то меня прекрасно знают. По всему заметно, что встрече со мной они не рады. Корин держится позади моего отца, маленькая девочка цепляется за ее юбку. Обе смотрят на меня так, будто я бомба замедленного действия. Что же такого я им сделал?

      Отец явно настроен пообщаться, но мама не намерена долго его терпеть.

      – Фрэнк, ему надо отдохнуть, – говорит она. – Так велел врач.

      – Ну, Чейз же и так отдыхает. Или он тут что, по-твоему, дрова колет?

      – Ему надо побыть одному, – настаивает мама. – В своей комнате. В тишине.

      Отец тяжело вздыхает.

      – Упертое же ты создание, – говорит он маме, а потом обнимает меня, но уже полегче, чем в первый раз. – Здорово, Чемпион, что тебя выпустили из больницы. Ты уж прости, хотелось с тобой это дело отпраздновать, но, сам видишь, медсестра Зануда… – Он выразительно смотрит в мамину сторону.

      – Врач правда так сказал, – вступаюсь я за маму. – Он прописал мне покой, потому что у меня сотрясение мозга.

      – Сотрясение мозга, – издевательским тоном повторяет отец. – Я, когда в футбол играл, даже не знаю, сколько раз башкой бился. И ничего: бывало, приложишь к ушибу земли с газона и знай себе дальше бегаешь.

      Тут из-за отцовского плеча выглядывает Корин.

      – Чейз, мы очень рады, что все обошлось. Но нам уже пора. Идем, Фрэнк.

      В воздухе повисает тишина. Чтобы прервать напряженную паузу, я наклоняюсь к своей маленькой сестре.

      – Какая красивая у тебя кукла. Как ее зовут?

      Девочка шарахается от меня, как от дикого зверя.

      Наконец отец уходит, Корин и Элен следуют за ним. Джонни отправляется куда-то к друзьям, а мама отводит меня на второй этаж, чтобы я немедленно приступил к отдыху, из-за которого только что чуть не разгорелась гражданская война.

      Я все вижу будто в первый раз: деревянную лестницу, постеленную на нее дорожку с линялым цветочным орнаментом; узкий, с низким потолком коридор; проломленную посередине дверь в комнату.

      Мама не сразу соображает, что такого странного я увидел, но быстро спохватывается и объясняет происхождение пролома:

      – Это я виновата. Я всегда разрешала вам с друзьями играть дома. Но потом вы стали большими… ну или дом – маленьким для вас.

      – Во что играть? – спрашиваю я.

      – В футбол. Соккер. Бадминтон. Да во что угодно. – У мамы на глаза наворачиваются слезы, ей больно об этом вспомнить.

      В собственной комнате я чувствую себя очень странно. Комната моя – в этом нет никаких