Отвращение. Стихи и рассказы. Максим Палехов

нтеллектуальной издательской системе Ridero

      Судебное разбирательство

      – Я бы сказал, что я думаю по этому поводу, но совесть не позволяет.

      – Так говорите, мы готовы выслушать Вашу пустую болтовню.

      – Нет, спасибо. Я не собираюсь вести диалог с такими идиотами, как вы. Я ухожу.

      И Он вышел из здания суда. Ему было всё безразлично. Пусть Его признают виновным, хоть Он ничего и не совершал. Понести наказание за другого человека лучше, чем быть оскорблённым и униженным в зале суда. Это же суд! Кто вообще допустил этих людей к работе?!

      А между тем дело было не такое серьёзное, и Его ожидало лёгкое наказание. Но Он этого не знал, и потому думал, что жизнь для Него закончена. Он побрёл по тихим, но одновременно беспокойным улицам города. Он хотел прожить последние по его мнению дни жизни как можно радостнее. Он зашёл в кафе, выпил пинту рома, съел своё любимое клубничное мороженое, заказал кисть лучшего винограда и начал свои размышления: «Какое низкое коварство! Как они посмели так непристойно себя вести в государственном учреждении! Но в их руках сосредоточена почти безграничная власть. Это ужасает. Из-за них в этом городе творится сплошной беспорядок. Виновные радуются жизни, а невиновных посылают на каторгу. И где в этом мире справедливость? Может мне стоит вернуться в здание суда?» И Он направился к тому злосчастному зданию.

      Но только стоило ему приоткрыть дверь зала, как до его ушей донеслись возгласы: «А! Вы вернулись! Что же, решили всем доказать, что Вы невиновны? Хорошая идея, но никто Вам не поверит. Вы ещё получите пулю в лоб. Ха!». Это был помощник судьи. Он молодой, красивый, энергичный, но чертовски наглый. Как обвиняемый уже понял, жизнь человека для помощника – лишь пустой звук. Сам судья, который ничуть не лучше своего помощника, решил выгнать обвиняемого из здания суда.

      – Как вы смеете? Это же уму непостижимо! Я же обвиняемый! Это мой процесс! – яростно кричал Он, но уже подошли два человека и силой выставили Его за дверь. Он, отчаянный и печальный, пошёл домой.

      Дома никого не было, и Он зашёл в свой кабинет и начал писать. Это было письмо Францу, его лучшему другу. Он не писал про то, как Его обвинили, как над ним издевались, и о том, как Ему плохо, нет. Он просто описал свою прошлую неделю: прогулки с женой, трудности на работе, достижения его сына. Потом Он пошёл на кухню, отрезал кусок сыра, съел его и… заплакал. Он не может нормально жить, зная, какое несправедливое решение суда Его поджидает.