Эллинороссия. Дмитрий Володихин

горячностью и улыбнулся гостю.

      – Я, патрикий Империи, думный дворянин Феодор Апокавк, послан сюда с указом проверить расход царских денег на строительство храмов Божьих. Вот грамота государева…

      Его собеседник принял свиток из рук Апокавка и молча передал человеку из свиты в одежде нотария… или… как их зовут русские? Неподъемное слово под… подячегос… подьячий.

      – Я стратиг Воскресенской фемы князь Глеб Авванезьич Белозерский. – Должно быть, отчество князь поименовал как-то иначе, но Апокавк полжизни потратил на то, чтобы различать русские отчества, однако понимал их со второго на третье, не чаще. – Рад принять тебя, патрикий.

      И князь не то чтобы поклонился имени василевса, нет, он лишь слегка наклонил голову.

      Затем стратиг вновь разомкнул уста ради торжественного вопрошания:

      – Здрав ли великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич?

      – Божьей милостью здрав, – ответствовал грек.

      – Здрава ли драгоценная супруга его Софья Фоминична?

      – Бог милует ее, хвори никакой нет.

      – Здравы ли чада и племенники великого государя?

      – В Божьей руце здравы и во всем благополучны, – привычно проговорил грек необходимые слова.

      – Ну, славен Господь! – завершил Глеб Белозерский. – А это, – указал он на низкорослого, – мой главный помощник, воинский голова над конными людьми, то бишь турмарх. И зовут его Варда Ховра.

      – Вардан Гаврас, мой господин… – с задором поправил его спутник.

      «Арменин», – отметил про себя Апокавк.

      – И второй мой помощник, – продолжил стратиг, не обратив на Ховру внимания, – Крестофор Колун, друнгарий.

      Из свиты шагнул вперед человек с исключительной белизной лица и жесткой складкой губ. Волосы – рыжина с проседью, нос тонкий, орлиный. Снял шляпу с пером, отдал низкий поклон.

      «Венет? Флорентиец? Анконец? Что-нибудь такое».

      Друнгарий, уловив гадательный взгляд Апокавка, с усмешкою пояснил:

      – Сын благородной Генуи.

      «Угадлив…»

      Через свиту стратига протолкнулся длиннобородый старик – тот самый, медведеподобный, с лицом, огрубевшим от морских ветров. Голый по пояс, мускулистый, доброглазый.

      – Что стоишь, чадо? Иди-ка под благословение.

      Апокавк с ужасом отшатнулся от него. Это еще кто? Вернее, что за чудище из вод морских?! Руки – крючья корабельные!

      – А это владыка Герман, митрополит Воскресенский и всея Ромейского моря, – пояснил князь. – Тебе к нему.

      Тогда грек с робостью принял благословение, а потом и медвежье объятие.

      «Весь живот намочил мне своей бородищей…»

      6

      Последним, когда князя со свитой, митрополита и патрикия уже и след простыл, сошел с корабля человек неприметный. Не слишком высокий, но и не слишком низкий, не слишком смуглый, но и не белолицый, с волосами не слишком длинными, но и не бритый наголо. Не толстяк, но и не человек-веревка. В опрятном