Кровавый план египтянина. Борис Бабкин

Мама заплатит, сколько вы захотите!

      – Ты хоть мать-то не тронь, – простонал связанный. – Были бы у тебя родители из новых русских, ты бы сейчас в кабаке с телками сидел… – Он скривил разбитые губы.

      Учитель, протянув руку, указал на связанного.

      – Убейте кафира! И во славу Аллаха будет его смерть ужасной.

      Женщины неуловимо быстрыми движениями выхватили искривленные острые ножи.

      – Сколько бы мы с вами детишек наделали, – попытался проговорить тот. – Запомни, парень, – повернулся он к скулившему солдату. – Прапорщик Михайлов в гробу видал все эти дела…

      Одна из женщин, шагнув, наотмашь полоснула его ножом по лбу. Из раны обильно потекла кровь. Две другие, подскочив, присели. Солдатик, зажимая себе рот, широко раскрытыми глазами смотрел на распарывающих штаны прапорщика женщин. Короткий взмах изогнутого лезвия, и прапорщик, не успев вскрикнуть, потерял сознание. Две другие женщины одновременно отрезали уши прапорщика.

      – Кафир должен улыбаться, – усмехнулся Учитель, – чтобы госпожа, посмотрев на раба, осталась довольна.

      Одна из женщин вспорола щеки прапорщика.

      – Пусть кафир очнется, – негромко проговорил Учитель.

      Рослый мужчина в черном, шагнув вперед, вылил на прапорщика ведро воды. Тот застонал. Женщины стали отрезать ему пальцы на руках и ногах.

      – Мама!!! – закричал солдатик.

      – Хочешь жить? – спросил его Сулейман. – Вспори ему живот, – выхватив кинжал, он сунул рукоять парню, – и будешь жить. Иначе с тобой поступят так же. Докажи, что ты не убивал наших женщин и детей. Соверши угодное Аллаху дело.

      Солдат, всхлипнув, не отрываясь смотрел на отрезанные пальцы прапорщика.

      – Чего ждешь? – громко спросил Сулейман. – Значит, ты врал! – Он вырвал кинжал из руки солдата.

      – Я убью его! – заверещал тот. – Я сделаю это! Дай нож! – Он протянул дрожащую руку.

      Сулейман вложил в его пальцы нож и сжал их в кулак. Парень, не сводя испуганного взгляда с прапорщика, поднялся и, прихрамывая, двинулся к нему. Подойдя, глотнул воздух и, покосившись на чеченок с окровавленными ножами, заорав, падая на колени, воткнул кинжал в бок прапорщика. И, продолжая кричать, начал наносить беспорядочные удары. Мужчина с кинокамерой снимал солдата.

      – Плюньте в кровь неверного, – негромко проговорил Учитель. – И запомните: чем больше прольется крови этих собак, убивших ваших родственников, тем чище будут ваши души, и простятся Аллахом все земные грехи семи ваших родственников, тех, на кого вы укажете. Омойте кровь с рук в чистой воде и запомните крики ужаса другого, который, чтобы спасти свою жизнь, убил единоверца. Готовьтесь к своему джихаду! И пусть прольется кровь неверных собак. Аллах акбар! Да победят в войне с неверными воины Ваххаба!

      От сильного удара в подбородок молодой чеченец упал.

      – Продал душу шайтану! – пнул его ногой плотный ваххабит. – Кто купил тебя, собака?

      – Я просто хочу, – простонал тот, – спасти Марьям. Мы любим друг друга, а вы делаете