Мраморный рай. Сергей Кузнецов

и умел.

      По приспосабливаемости человек даст фору всем остальным животным.

      Раз выжили, раз свела судьба – стали выстраивать друг с другом отношения.

      Не имевшие пар – находили, начинали жить вместе, рожали детей.

      Работали, сплетничали, интриговали против соседей, обзаводились друзьями и недоброжелателями.

      В общем, жизнью не назвать, но существованием – вполне.

      Держались любовью, инерцией и мечтой, что однажды смогут вернуться на поверхность.

      Молились, чтобы этот день наступил как можно раньше, чтобы хоть сколько-нибудь колонистов… или их потомков смогли увидеть свет солнца.

      И по сей день молятся.

* * *

      Три дня спустя, во время дежурства Полины, раненый, принесенный караванщиками, впервые открыл глаза. Полина немедленно вызвала Хирурга.

      Тот прошелся дозиметром по телу раненого – прибор ни разу не пискнул. Измерил давление: девяносто на шестьдесят, пониженное. Склонился над мужчиной.

      – Вы меня слышите? – четко выговаривая слова, спросил он. – Кивните, если слышите.

      Никакой реакции. Взгляд мужчины был отсутствующим, словно стеклянным.

      – Мне не дает покоя один любопытный факт, – повернувшись к Полине, сказал Хирург. – В ту ночь, когда мы вытащили из него этих насекомых. Я еще проверил двух дозиметром, прибор сходил с ума. Я прошел дозиметром над раной парня, показатели тоже были невеселые. Но в тот момент, когда я достал последнюю тварь, наш пациент выгнулся дугой и заорал.

      – Мне еще Дениска привиделся в коридоре…

      – Да-да… Но там ведь никого не было?

      – Конечно нет. Я и у сына потом спросила. Он сказал, что не выходил из бокса. Спал.

      – Так вот, – продолжал Хирург, – я напоследок опять проверил дозиметром нашего героя. Уровень упал. Я еще подумал, что прибор забарахлил. А сейчас ее совсем нет! Но ведь не могло такого быть, чтобы я вытащил зараженных насекомых, а вместе с ними удалил радиацию, это нонсенс! К тому же… Мне кажется, они занесли на своих жвалах в тело парня какой-то яд, и он вообще не должен был выжить.

      – Сильный организм? – предположила Полина.

      – Чаю, – вдруг сказал за их спинами хриплый низкий голос.

      Оба резко обернулись. Человек по-прежнему лежал без движения, его глаза невидяще пялились в потолок.

      Хирург подошел и снова наклонился над его лицом.

      – Что вы сказали? – спросил он и вдруг понял, что раненый смотрит прямо на него.

      – Чаю, – хрипло повторил тот. – Между «купчиком» и «чифирем»… – И медленно прикрыл глаза.

      Хирург выпрямился и посмотрел на Полину.

      – О чем это он? – спросила та.

      – Кое-что проясняется… – пробормотал Хирург и снова взглянул на раненого. – А пациент-то наш в прошлом – сиделец!

      – Кто?

      – Уголовник. Был в местах заключения. Жаргон выдает. На зоне «купчик» – это, по нашим с тобой меркам, очень крепкий чай. А «чифирь» – последняя