Срубить дерево. Роберт Франклин Янг

одобрил Стронг. – Отведаем.

      – Бурбон отличный, но бизонов в нем не утопишь, – вставил Синее Небо. – Я тут с утра торчу, знаю.

      – Иди ты со своими бизонами, – сказал Зухр.

      Мэр, поставив стаканы перед Райтом, Стронгом и Зухром, наполнил их золотистой жидкостью.

      – У меня тоже пусто, – заметил Синее Небо. Мэр налил и ему.

      Колонисты из уважения к древосекам к стойке не лезли, но все столики были заняты. Время от времени кто-то произносил тост: за Стронга в частности, за древосеков в целом – и все, мужчины и женщины, вставали и пили до дна.

      – Шли бы лучше домой и оставили меня в покое, – пожелал Стронг.

      – Не пойдут, – разуверил Райт. – Ты их новый кумир.

      – Еще, мистер Стронг? – спросил мэр.

      – И еще, и еще. Надо смыть из памяти это скотство.

      – Чье, мистер Стронг?

      – Да хоть бы и твое, жирный коротышка-землянин.

      – Они надвигались из-за горизонта в облаке пыли, взметаемой их копытами, – изрек Синее Небо, – и были прекрасны в своем косматом могуществе и величественны, как сама смерть.

      – Ловите нам ничтожных землян, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвету.

      – Том, – сказал Райт.

      – Можно я подам заявление об уходе? В жизни больше не убью ни одного дерева. Завязываю с нашей вонючей профессией!

      – Почему, Том?

      Стронг молчал. Пальцы стали липкими от пролившегося бурбона. За стойкой, в бывшей храмовой стене, сохранились резные ниши, где теперь стояли бутылки с вином и виски – всюду, кроме одной.

      – Что там за кукла, мэр? – спросил он, чувствуя, как пульсирует кровь в голове.

      – Где? А, эта… Туземцы держали такие фигурки над очагами для защиты домов. – Мэр поставил ее перед Стронгом. – Превосходная работа, не правда ли, мистер Стронг? Мистер Стронг!

      Стронг, не отрываясь, смотрел на фигурку. Длинные руки и ноги, маленькая грудь, тонкая шея, прелестное лицо в ореоле желтых волос, зеленая туника из тщательно вырезанных листьев.

      – Кажется, это называется «фетиш», – продолжал мэр. – Изображение их главной богини. Мы о них мало что знаем, но они будто бы так в нее верили, что даже могли ее видеть.

      – На дереве?

      – На нем тоже.

      Стронг бережно взял статуэтку в руки. Она подмокла снизу от пролитого виски.

      – Выходит, это богиня дерева?

      – Не дерева – домашнего очага. Прогрессисты ошибаются, видя в деревьях религиозные символы. Мы живем здесь долго и знаем, что туземцы поклонялись дому, а не деревьям.

      – Домашнего очага? Что ж она тогда на дереве делала?

      – Прошу прощения?

      – Я ее там видел. На дереве.

      – Вы шутите, мистер Стронг?

      – Черта с два! Она-то и была деревом! – Стронг грохнул по стойке кулаком. – Она была этим деревом, и я убил ее.

      – Возьми себя в руки, Том, – сказал Райт. – Все смотрят.

      – Я убивал ее дюйм за дюймом, фут за футом.