Правильные глаголы. Как мыслить и действовать, чтобы выжить в этом мире. протоиерей Андрей Ткачев

ювелиру, и садовнику, и кондитеру. Вопрос в том, насколько качественно, с какой самоотдачей человек проходил свое земное поприще. Это очень непраздный вопрос. Когда-то кем-то было сказано, что на Руси найти святого легче, чем праведного. И праведность в данном случае – это горизонтальные связи с людьми, а святость – вертикальные отношения с Богом. От неправды человеческих отношений, от всей этой «горизонтальной грязи» люди как раз бегут к «вертикальной святости», уходят из мира или мечтают о таком уходе. И нам действительно не хватает таких отношений между людьми (между пациентом и врачом, продавцом и покупателем, работодателем и рабочим), которые были бы построены не на корысти, не на чувстве превосходства, не на хитрости и обмане, а на правде Божией. В конечном итоге любая профессия может быть путем к Богу и служением, если сердце человека-деятеля устроено в согласии с заповедями. Это один из главных дефицитов нашей жизни. Здесь же и вопрос о нашей истории, ее прошлом и будущем.

      Еще одна важная вещь – семейственность. Хороших семей настолько мало, что те, кто сумел выстроить и не разрушить христианскую семью, уже «тянут» на непризнанного святого. И семейственность может быть буквальная, личная. Это когда виден и ты, и твои дети, и внуки, и вообще все, что с тобой связано в этом смысле. Но может быть и девственность в миру. Может быть желание брака при невозможности его по тем или иным причинам. Может быть воспитание усыновленных детей. Много всего может быть. Сама жизнь церковная – это жизнь семьи, где есть «матушки» и «батюшки», приходская семья, «братья» и «сестры», духовные отцы. И церковная жизнь может быть понята именно как жизнь семейная, когда ты реализуешь себя не как «гордый праведник-одиночка», а через семью-общину, через связь с другими.

      Речь, таким образом, будет вестись не только и не столько о многодетных семьях (хотя и о них тоже), и не о возрождении неких патриархов, окруженных несколькими поколениями потомства. Речь будет идти о жизни, в которой принцип соборности реализовался через любовь. Соборность без любви – это бюрократия и механическая организация. А соборность через любовь – это и есть семейственность.

      Все три упомянутых понятия перетекают друг в друга и, хоть не сливаются до конца, представляют некое единство. Труд в коллективе, жизнь на приходе и собственная семья с ее ежедневными трудами и сложностями, – это точки практического применения евангельского опыта и одновременно приобретение этого опыта. В разговоре об этом опыте мы привычно говорим о смирении и терпении. Словно подчеркиваем, что мир неисправимо зол и единственный способ жизни в нем для христианина – это постоянное терпение и смиренное принятие того, что ты не в силах изменить. Так и есть. Отменять здесь нечего. Но есть что добавить.

      Чтобы мир не был так невыносимо труден для жизни и временами отвратителен, нужно ввести в него Христа. Он и Сам уже добровольно ввел Себя в мир, родившись от Девы. Но нам предстоит в опыте веры увидеть Его там, где Его видеть не