Добрый медбрат. Чарльз Грабер

прошедшая через утомительный развод и неустойчивые отношения с Джерри, который то был ее бойфрендом, то не был. Чарли стал для нее утешением. Какая бы абсурдная история ни случалась с Мишель в ее неудавшейся жизни, Чарли рассказывал нечто подобное, а то и более странное. Он всегда был готов выложить очередную главу своей нелепой жизни. Они называли это вечеринкой неудачников, шутя, но понимая, что это именно она. Поэтому когда они с Джерри расстались на неделю, Мишель подумала: какого черта! можно попробовать, – и нарушила свое правило не встречаться с коллегами. Она разрешила Чарли разок сводить ее поужинать.

      9

      Чарли погрузился в приготовления: брился, шел в душ, снова брился. Он чувствовал себя красивым и обаятельным, глядя в зеркало заднего вида по пути на ужин. К тому времени, как Мишель заказала брауни на десерт, Чарли уже влюбился. Он наблюдал за ней с противоположной стороны стола, ковыряя сливочную помадку специальной длинной ложкой, и понимал: они с Мишель – родственные души и всё тут. Поэтому Чарли включил обаяние.

      Как он понял, Мишель любила брауни. Поэтому Чарли начал приносить их ей каждый день, даже в свои выходные. Когда она их не ела, он накрывал их и оставлял рядом с картами пациентов, иногда вместе с другими маленькими романтичными подарками, которые она должна была обнаружить. Не получив от Мишель никакой реакции на них, Чарли решил, что прикладывает недостаточно усилий. Три ночи в неделю они работали в одну смену, но Чарли нужно было больше. Когда ему не удавалось выбить себе нужную смену, он приходил просто так и все время таскался за Мишель, пытаясь ее обаять. Однажды он пришел с кольцом.

      Я тебя люблю, сказал он. Я влюблен в тебя, Мишель. Однако она отреагировала вовсе не так, как он предполагал. У нее вдруг появились срочные дела с пациентами. Остаток смены она избегала постов медработников и не попрощалась перед уходом. Он попытался позвонить ей домой, но услышал только автоответчик. Может быть, подумал он, я увижу ее завтра на работе.

      Весь март он занимался рабочими делами в спешке, сообщая родственникам умерших новости с интонацией, которая звучала как «я же говорил». Время шло, солнце поднималось, ночная смена подходила к концу. Чарли взял свое пальто, добрел до машины и поехал по шоссе, щурясь сквозь небольшой просвет в замерзшем переднем стекле и думая лишь о том, почему Мишель его отшила. В ней больше не было света; она больше не служила для него маяком. Тьма в столь родственной ему душе означала лишь одно: Мишель в депрессии. Он был в этом уверен. Поэтому они и были родственными душами. Жизнь ей надоела. Она нуждалась в нем, но была настолько подавлена, что не решалась ему об этом сказать.

      Вернувшись домой, Чарли набрал номер Мишель, даже не снимая пальто. Он попал на автоответчик, поэтому набирал снова и снова. Спустя несколько часов он прекратил попытки дозвониться. Тогда зазвонил его телефон. Это был Джерри, то-бывший-то-нынешний парень Мишель, который сказал: «Отвали, оставь ее в покое»{45}.

      «Слушай, –

45

Полицейские отчеты из Филлипсберга, штат Пенсильвания.