Темное Наследие. Валерий Старский

забрал весь этот не сказать, чтобы негативный коктейль из эмоций, но переносить всеобщий плач он больше не мог. Энергии было много – неожиданно много, – хоть залей пламенем всю низину до самого Финского залива. Включился еще один обратный отсчет. В голове Яра Темного пролетали мысли:

      «Что-то зачастили эти учетчики. Так, что творим? Армагеддон, Салют на весь мир или что-то другое, новенькое, что-то в голову ничего не лезет, кроме как пойти и взять на руки Ую и целовать ее до одурения, – Яр даже разозлился за свою необъяснимую ветренность. – А может, это магия?»

      Взгляд упал на руку, где обжигающе ярко светилась метка Первого Сеятеля, мысль помочь в росте мэллорнам возникла спонтанно. «А что, попробую». И Ярослав бросился к волшебным ясеням. Обняв ближайший, он почувствовал не только эти священные для эльфов деревья, но и почти все растения в лесу, и это ощущение захватывало. Он чувствовал все: как они растут, как жаждут солнца и дождя, как кланяются ветру и даже как борются с вредителями и дружат с грибницами.

      – Растите, укрепляйтесь, разрастайтесь, – шептал он, огромная энергия, висевшая над ним в виде переливающегося, как ртуть, спутника с приличный дом струйкой потекла к источникам.

      Ему показалось, что эти два бывалых реактора будто взвыли от натуги, сразу увеличившись, а через руку, уже по локоть ставшую зеленой, в золотой ясень ударил широкий столб изумрудного света.

      Почему-то стало больно – очень больно, невыносимо больно, – и тут вдруг все прошло, он почувствовал помощь от своих, от теней. Яр не мог обернуться посмотреть, процесс было не остановить, но кожей чувствовал это они – тени. Вокруг него по высоким холмам, поросшим дубами, ясенями и кленами, лилась какая-то тихая горловая песнь, почти такая же древняя, как и сама планета.

      Тени Луны тихо, слажено пели и скользили между стволами Пулковского леса, как и подобает теням, трогательно касались каждого дерева, каждого цветка, травинки, каждой пичужки, бабочки, стрекозы. Для всех у них находилось приветствие и хорошее слово: мир, красота, единение.

      И тут случилось что-то непонятное и для эльфов, и для Яра, и для самого леса. Земля, воздух, место словно очнулись от долгого, затянувшего на тысячелетия морока, и он вспомнил что-то древнее волшебное, давно забытое.

      Лес прямо на глазах менялся: как живые анаконды сплетались огромные корни, расцветали светящиеся, неописуемой красоты растения, цветы, в воздух взлетали мириады разноцветных жучков, бабочек, стрекоз, на Пулковских высотах вставал стеной настоящий, таинственный, опасный для чужака волшебный лес.

      Глава 3

      Трансмутация и Иммуносупрессия

      К такому невозможно подготовиться. Когда он оторвался от золотого ясеня и увидел это, пришлось проморгаться и опереться на огромный корень, на метр возвышавшийся над землей.

      – Н-н-да-а-а!

      Яр глядел и глядел, и не мог отвести взгляда от этого волшебного перформанса, даже моргнуть не смел, оставалось только плоско шутить, чтоб хоть как-то встряхнуть себя.

      – Эй-эй,