Большая охота (сборник). Борис Михайлович Касаев

не дюже! А то враз! Дефолт! Сробшпь! Понял?

      – Понял!

      – То-то! Ну, корми! Ее! И вези на стойбище! Да чтоб… Тут голос директора захлебнулся и утонул совершенно в эфирных помехах.

      Установилась гробовая тишина. Варвара открыла уши. Фома вопросительно просунул морду в дверь.

      Викентий крякнул, пожаловался на связь, махнул рукой, разложил на столе возле рации цветной номер районной газеты «Демократическое Заполярье», порылся в ящике под нарами и вскоре выудил рыбину – мерзлую и звонкую, как серебряный слиток.

      – Нельма, – пояснил он.

      Тонким, как шило, и острым, как бритва, ножом он ловко снял с рыбины шкуру вместе с чешуей и принялся строгать бело-розовую тушку.

      Сквозь пальцы Викентия обильно потек рыбий сок.

      – Жир! – сказал Викентий и облизал пальцы. Скоро на газете высилась гора прозрачных белых стружек. Запахло свежими огурцами.

      – Вот строганина!

      Викентий разрезал хлеб на крупные куски и насыпал на заметку под заголовком «И помылся, и постригся» горку приправы из соли и черного молотого перца.

      Варваре захотелось угостить Викентия чем-нибудь своим. Она порылась в саквояже и вытащила колбасу.

      Викентий замахал руками:

      – Уберите отраву!

      Варвара хотела обидеться, но тут возбужденно заскулил Фома: он был согласен, он не считал колбасу ядом. Варвара отломила ему кусок.

      Викентий выбрал большую стружку, обмакнул в приправу и отправил в рот.

      – Знаете, – сказал он, блаженно чавкая, – вам надо забыть о котлетах и прочих пундиках. Будете есть рыбу, сырое мясо и пить кровь. Иначе, однако, с голоду помрете.

      – Кровь? – в ужасе произнесла гостья.

      – Оленью, – успокоил ее Викентий.

      Варвара, поколебавшись, осторожно подцепила двумя коготками, как пинцетиком, небольшой ломтик строганины. Глядя на Викентия, уплетавшего за обе щеки, она боязливо откусила небольшую дольку, ожидая, что будет. Она почувствовала холодок нежнейшей плоти, растаявшей во рту. Вкус был необъясним и загадочен. Будто торопясь разгадать эту загадку, Варвара откусила новый кусок и проглотила – почти не жуя.

      Викентий придвинул девушке кусок хлеба.

      – Без хлеба нельзя. А то живот… Энто…

      Съев несколько ломтей, Варя, к своему изумлению, почувствовала необыкновенный прилив сытости. Она прикинула, сколько бы умяла сейчас сала: с полкило, не меньше, голодала ведь целый день.

      Викентий тоже, видать, наелся. Губы у него лоснились. Он вытер пальцы о ватные штаны и достал носовой платок – для чистой обтирки. В руках у него появился большой термос.

      – Чай не пил – лишился сил! – веско сказал он.

      Лицо у Викентия было широкое, скуластое. Над темными глазами свисала черная челка. А нос был каким-то плоским, словно по нему проехался асфальтовый каток. Заметив Варин взгляд, Викентй потрогал нос:

      – На соревнованиях разбили… в армии еще. Когда-то боксом увлекался…

      Они попили чаю, собрали мусор в пакет. Викентий засобирался. Свистнул собаке, выпрыгнул из кузова, взялся за дверку:

      – Держитесь