Туфелька для призрака. Наталия Антонова

вздохнул хозяин, – пошел покормить Мурзика…

      – Мурзика?

      – Ну да, кот у нас тут приблудный живет. Хотел вынести ему рыбу, что у меня от ужина осталась. Выхожу, а в подъезде кто-то стонет. Я очки из кармана достал, надел, спустился по ступенькам, а там прямо в предбаннике лежит девушка. Наклонился, Майя. И крови много натекло. Я «Скорую» вызвал, потом полицию, соседям стал стучать. Пока «Скорая» приехала, Майя стонать перестала. У меня душа в пятки ушла.

      – Это вы ее родителям сообщили?

      – Нет…

      – Почему?

      – Струсил я, – виновато признался мужчина.

      – Понятно. А вы не видели, до вас никто в полицию не звонил?

      – Кому же звонить-то? – развел руками Григорий Семенович. – Я же один был.

      – Может быть, кто-то раньше вас обнаружил Майю?

      Дудин покачал головой:

      – Это навряд ли.

      – Может, ваша соседка?

      – Калерия? Нет, она, конечно, та еще стерва, но, насколько я ее знаю, она бы начала орать и в двери биться. Беспомощную умирать бы не оставила.

      – А вы хорошо знаете Фролову?

      – Да уж сорок лет.

      – А родителей Майи?

      – Дементьевых я знаю лет двадцать с гаком.

      – И что вы можете о них сказать?

      – Да что же можно о них сказать? – удивился Дудин. – И Владимир Сергеевич, и Алена Михайловна – приличные люди.

      – Ваша соседка назвала их пропащими.

      – Я же сказал вам, – с досадой отозвался Григорий Семенович, – не слушайте вы эту болтушку. У Калерии все, кто пиво водой не разбавлял, неудачники.

      – Интересно, – проговорила Мирослава, – а саму ее можно назвать удачливой?

      – Это смотря с какой стороны глядеть. В свое время она как сыр в масле каталась. «Жигули» первая из всего двора купила. Детям кооперативы построила, потом тоже машины накупила. Дачу себе приличную по тем временам отгрохала.

      – Но осталась жить в старом доме?

      – Высовываться особо не хотела. И потом, чем ей тут плохо? Три комнаты. А евроремонт она сделала. Оповестила об этом всех и каждого. Даже бомжи и дворняжки в курсе. Только вот дети к ней давно нос не кажут. И она их теперь поливает каждый день, неблагодарные, мол.

      – А муж?

      – Муж, – усмехнулся Дудин, – Михалыч давно убег от нее на дачу. Там и живет безвыездно. Она же ему всю плешь проела!

      – За что?

      – Так как же? Мол, захребетник, живет за ее счет. Он всю жизнь на заводе токарем отработал. Ушел на пенсию и от супруги отпочковался.

      – Григорий Семенович, – спросила Мирослава, – а не мог кто-то посторонний зайти в подъезд, увидеть Майю и позвонить в полицию?

      – Кому заходить-то, – задумался Дудин.

      – Может, в гости кто-то к кому-то шел. Увидел, испугался.

      – Может, и так, но разумнее было бы в «Скорую» позвонить.

      – Люди разные бывают…

      – Вы хотите обойти соседей и узнать, не ждал ли кто гостей?

      – Сегодня я этого делать не буду.

      – Понятно, Дементьевых в их горе тревожить не хотите, – догадался он.

      Мирослава