Сироты вечности. Дэн Симмонс

опухоль. Ходила в местную больницу, завтра прилетит сюда, чтобы сделать биопсию.

      – Луис, мне… – начала было Дебби.

      – Вон там сверни.

      Следующие две мили никто из них не произнес ни слова.

      В домике был маленький генератор, но Луис решил не возиться с ним в темноте. Лампы и холодильник могли потерпеть до утра. Он велел Деб оставаться в машине, а сам вошел в дом, зажег две толстые свечи (Ли держала их на каминной полке) и обследовал все три маленькие комнатки с зеркалом в руках. В нем отражалось только колеблющееся пламя свечей, его собственное бледное лицо и испуганные глаза. Потом затопил камин, разложил диван в гостиной и позвал девушку. Дебби смотрела устало. В пляшущем свете свечей и камина ее рыжие волосы казались огненными.

      – До утра осталось всего ничего. Как проснемся – съезжу в Недерленд за продуктами.

      – Луис, – Деб взяла его за руку, – ты можешь объяснить, что происходит?

      – Погоди-погоди. – Луис внимательно вглядывался в темные углы комнаты. – Еще кое-что. Раздевайся.

      – Луис…

      – Раздевайся! – Сам он уже стягивал с себя штаны и рубашку.

      Луис поставил зеркало на стул, и оба они голышом медленно покрутились туда-сюда. В конце концов, убедившись, что все чисто, Стейг опустился на колени и посмотрел на Дебби. Девушка стояла неподвижно, скачущие тени метались по ее белой груди, треугольничку рыжих волос на лобке. В неверном свете веснушки на плечах и ключицах, казалось, сияли.

      – Господи. – Луис закрыл лицо руками. – Господи. Деб, ты, наверное, думаешь, я совсем слетел с катушек.

      Она присела рядом, погладила его по спине и прошептала:

      – Луис, я не знаю, в чем дело. Но я знаю, что люблю тебя.

      – Я объясню… – начал он, чувствуя, как из сдавленной груди рвутся наружу рыдания.

      – Утром. – Дебби нежно поцеловала его.

      Любовью они занимались медленно и торжественно, время тоже словно замедлилось. Поздняя ли ночь тому виной, незнакомое место или пережитый страх опасности, но чувства их странным образом обострились. Когда оба уже почти не могли сдерживаться, Луис прошептал: «Погоди», лег на бок и принялся ласкать и целовать ее грудь, от его поцелуев соски снова затвердели. Потом прикоснулся губами к мягко изгибавшейся линии живота, раздвинул рукой бедра, соскользнул вниз.

      Он закрыл глаза и представил себе котенка, лакающего молоко. Дебби становилась все более влажной, открывалась ему навстречу. На вкус она была как солено-сладкое море. Луис гладил ладонями нежные напряженные бедра. Девушка дышала прерывисто, все быстрее, тихонько вскрикивала от удовольствия.

      И вдруг позади них послышалось шипение. Заколыхалось пламя свечи.

      Он обернулся, привстав на одно колено. Сердце бешено стучало. Возбужденные и обнаженные, сейчас они были особенно уязвимы. Неожиданно Луис задохнулся от смеха.

      – Что? – испуганным шепотом спросила Дебби.

      – Просто свечка на полу, почти вся расплавилась. Сейчас я ее задую.

      Потушив