Сироты вечности. Дэн Симмонс

вперед, помешивая в миске маленькой кисточкой, а потом мажет меня пеной для бритья. Затем приходит черед острой бритвы – ловким движением мужчина откидывает мою голову назад, и я подставляю горло под нож.

      Закрываю глаза и чувствую прикосновение холодного лезвия к теплой коже.

      – Говорил, за секунду откроешь! – рассерженно шепчу я. – А сам уже пять минут возишься с этим дурацким замком!

      Мы с Кевином сидели на корточках возле задней двери цирюльни в переулке рядом с Четвертой авеню. Было холодно, из мусорного бачка неприятно пахло. На улице шумели машины, но шум этот словно доносился откуда-то из неимоверного далека.

      – Давай уже!

      Замок щелкнул, лязгнул, и дверь распахнулась.

      – Вуаля! – сказал Кевин.

      Он запихал свои проволочки, отмычки и прочую ерунду в игрушечный чемоданчик (кожаный, совсем как у настоящего фокусника), а потом ухмыльнулся и постучал по табличке на двери.

      – Прекрати, – прошипел я.

      Мой друг вошел в цирюльню, ощупью пробираясь в темноте. Я покачал головой и двинулся следом.

      Дверь закрылась. Кевин включил маленький фонарик и взял его в зубы – точно как шпион в каком-то фильме. Я ухватился за полу его ветровки, и мы прошли по короткому коридору в большой зал.

      Огляделись. На витрине и на двери жалюзи были опущены, и Кевин сказал, что фонариком можно пользоваться спокойно. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Тоненький луч отражался в зеркалах, выхватывал из темноты отдельные предметы: конторку, кресла в центре комнаты, стулья для посетителей, журналы, раковину, занавешенную снизу черной тканью. В коридоре мы нашли небольшую дверь, за которой прятался крошечный туалет. Ножницы и бритвы аккуратно лежали в шкафчиках. Кевин открыл ящики и все тщательно облазил, но обнаружил лишь бутылки с тоником, полотенца и два комплекта парикмахерских инструментов. Он взял бритву и открыл ее, свет заиграл на лезвии.

      – Давай заканчивай, – прошептал я, – и уходим.

      Кевин аккуратно положил бритву на место, и мы направились к выходу. Луч фонарика царапнул по стене, по дождевику на крючке и высветил что-то еще.

      – Здесь дверь. – Мой друг отодвинул плащ в сторону и подергал ручку. – Вот черт. Заперто.

      – Пошли отсюда.

      Я уже давно не слышал ни одной машины. Весь город словно примолк и затаил дыхание.

      Кевин снова взялся за шкафы.

      – Где-то здесь должен быть ключ, – сказал он, на этот раз чересчур громко. – Наверняка лестница в подвал: дом-то одноэтажный.

      – Пошли! – прошипел я, хватая его за куртку. – Надо уходить отсюда. Нас арестуют.

      – Еще минутку…

      Кевин замер на полуслове, а у меня чуть сердце не остановилось в груди.

      Мы услышали, как в замке поворачивается ключ. В окне темнел чей-то силуэт.

      Я заметался, хотел броситься бежать, но Кевин выключил фонарик, схватил меня за свитер и потянул вниз, под раковину, где как раз хватило места для нас двоих. Мы скорчились там, и мой друг задернул черную занавеску. Дверь открылась, и кто-то вошел.

      В первые мгновения ничего