«Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.. Виталий Пенской

по прибору, к которым относились стрельцы, «был соединительным между служилыми людьми по отечеству и тяглым населением», но отличался от первых тем, что «служба приборных людей была временная и личная, а не наследственная, как служба служилых людей по отечеству», а также и тем, что «стрельцы, казаки, пушкари вербовались из различных классов общества». Итак, по мнению Ключевского, на первых порах в стрельцы вербовалась всякого рода вольница, которая брала на себя временную службу, и лишь с течением времени она переросла в наследственную и потомственную. Кроме того, по мнению Ключевского, «приборные люди содержались не поместными дачами, которые отводились в личное владение каждому, а либо денежным жалованьем, либо землевладением, но на особом праве, которое совмещало в себе черты поместного и крестьянского землевладения, – казенная земля отводилась целым обществам таких пограничных военных поселенцев, как и крестьянам, но она отводилась на условиях поместного владения»[24].

      Наконец, так или иначе, но был создан общий очерк истории стрелецкого войска, своего рода эскиз карандашом или углем, который предстояло наполнить красками новым поколениям историков. И можно было бы предположить, что вслед за «Государевыми служилыми людьми» Н.П. Павлова-Сильванского последует подобное же исследование, но посвященное исключительно стрельцам.

      Увы, этого не произошло. После бурных событий начала XX в., трех революций и двух войн, Первой мировой и Гражданской (не считая Русско-японской), в отечественной исторической науке произошли серьезнейшие перемены. Пожалуй, наиболее значимой по последствиям переменой стала своеобразная «индоктринация» ее марксизмом с его особенным вниманием к истории социально-политической и экономической. И хотя в старой русской историографии проблемы, связанные с этими разделами большой истории, никогда не сходили с повестки дня, тем не менее в известном смысле все нужно было начинать с начала, чуть ли не с «чистого листа», осваивать новую методологию и создавать на ее основе новые работы, отвечающие новому социальному заказу. Конечно, тут было не до стрельцов – нужно было время, чтобы от общих работ перейти к узкоспециальным, тем более таким, которые касались вопросов военной истории Русского государства позднего Средневековья – раннего Нового времени. Однако рано или поздно, но возврат к этой теме должен был произойти, и он наметился в последние предвоенные годы (и связан он был, очевидно, с тем поворотом, который наметился в идеологической работе ВКП(б) в канун Второй мировой войны).

      Чуть ли не первой «ласточкой» стала работа С.К. Богоявленского об оружии русских войск в XVI–XVII вв., увидевшая свет в 1938 г. в «Исторических записках» (и которая очень скоро стала классической)[25]. В ней автор, используя самые разнообразные источники, подробно характеризует стрелецкое вооружение, как огнестрельное, так и иное, сделав при этом ряд любопытных, не потерявших значения и до наших дней, наблюдений. Увы,

24

Ключевский В.О. История сословий в России // Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. VI. Специальные курсы. М., 1989. С. 344.

25

Богоявленский С.К. Вооружение русских войск в XVI–XVII вв. // Исторические записки. Т. 4. М., 1938. С. 258–283.