Измененный. Мина Узумаки

быть на место. Харуни сказал, что это будет очень больно и чтобы я не расслаблялась.

      – Кстати, Хару, – он сел рядом. – Я о тебе мало что знаю. Откуда у тебя такая сила и вообще кто ты? Люди же так долго не живут. Эльф восьмидесятого уровня?

      – Эльф восьмидесятого уровня? – Мальчик удивленно приподнял бровь. – Разве у эльфов есть уровневая система?

      – Это так говорят на Земле, – блондин рассмеялся. – Так кто же ты? Тем более, ты говорил, что последние сто пятьдесят лет тебя звали Харуни. Кто дал имя?

      – Ты меня просто завалила вопросами! – Я остолбенела. – Ты права, я не человек. Хотя и выгляжу как вы. Я сделан был еще когда во власти был первый Коллекционер. Хм… Кажется, сделали из одного из самых сильных материалов, но он просто преобразовался и, вместо стандартного набора, типа: превращения камней в золото, сделал сильнее изначальную задумку. С его помощью я могу так долго жить, хотя уже сам, как пять с половиной тысяч лет являюсь иллюзией.

      – Философский камень, – он утвердительно кивнул. – Но это нереально! Его никто и никогда не создавал!

      – В вашем мире, – поправил Харуни. – Раньше у меня было имя Рирото. Но имя кошмарное и не запоминающееся, поэтому я сменил его на Харуни. Кажется, слышал с вашего мира. Первый Коллекционер был тираном, его боялись, по большей части, кстати, Мелисса – тоже его творение. Но, помимо этого, он был гениальным алхимиком, никогда не сидел на месте и создавал новые артефакты, которые, в итоге, были запрещены и помещены отдельно ото всего и надежно спрятаны.

      – То есть силу тебе дает философский камень? – Кивок. – Хорошо. Почему ты не пытаешься полюбить людей, но все равно меня взял в ученицы?

      – Мне скучно, жить так долго, – я непонимающе посмотрела. – Философский камень притупляет все хорошие качества, делая практически невозможное. Мне все равно на людей и их жизни, но, если уже ты вызвалась со мной быть, то как-то не очень хочется терять игрушку.

      – Для тебя все игрушки, поняла, – я вздохнула. – Надо идти, а то Ирис будет кричать.

      Как и ожидалось, когда мы пришли, Ирис устроила «разбор полетов», возмущаясь тому, почему так долго. Девушка еще долго негодовала, говорила, что у нее не так много времени, а то Асуне взбрело в голову построить огромного трехголового пса, который мог бы плавать, летать и бегать, а им все разгребай.

      Проходя мимо конструкции, над которой трудились механики, невольно вспомнила Ника. Но быстро отвлек Алан, который поприветствовал нас. Мужчина был гладко выбрит, в белой мешковатой рубашке, слегка приоткрытой, черных брюках и высоких сапогах, все так же с растрепанными волосами.

      – Скучала? – Спросил он, улыбаясь.

      – Конечно, – шутливо отвечаю. – Вижу у вас все в самом разгаре.

      – Линоли, не надо! Нет! Линоли, он – не ты! – Послышалось откуда-то, и из-за дерева выбежал парень в длинном белом халате, на ходу пытаясь натянуть шлепок. – Линоли! Стой!

      – У вас, как всегда, – следом за Аркисом вылетел растрепанный Илидан, а за ним – злая Каллисто. – А что случилось?

      – Стой, кому говорю?! – Кричала девушка, бросив в одного свой кроссовок, от чего обувь попала по затылку бывшего главы повстанцев, и тот упал лицом в песок.

      В целом сейчас дети были, как дети: бегали, радовались, ссорились, мирились. Как и было обещано Илин, они находились на берегу прозрачного океана, вода поблескивала на лучах солнца, теплый песок, вдоль около десятка небольших домиков, разнообразные деревья, за домиками расположилась мастерская, но, в связи с тем, что места все равно было недостаточно, механики переместились на пляж. Недалеко от мастерской находилась лаборатория Линоли. В отличие от двух отделов, дрессировщикам было куда проще: обучались птицы в природных условиях. Изо всех подземельников остался только Барон, и то тот носил специальные очки, чтобы не травмировать зрение птица.

      Теперь же дрессуре поддавались разные птицы, которые могли находиться, как под землей, так и над ней. Большие напоминали грифонов, а маленькие даже сравнить не было с кем: драконья пасть, уши, как у амфибий, перепончатые крылья, как у летучих мышей, четыре небольшие лапы, без больших когтей и с небольшой чешуей.

      Ирис позвала идти за ней в один из домиков. Войдя, поняла, что похожие видела только в фильмах, где люди круглый год жили на островах: крыши, у которых вместо черепицы, были огромные листья, связанные между собой и все сделано из дерева. Девушка позвала в одну из комнат, где уже все было готово к тому, чтобы подсоединять протез.

      Харуни тут же вышел на улицу, чтобы не смотреть, видите ли, неприятно ему.

      Раздевшись полностью до пояса, легла под простыню. Чуть позже подошла еще одна девушка-механик – Алиса. Обе девушки основательно подготовились к такому: принесли миску с водой, полотенце и, на всякий случай, обезболивающее. Как только препарат с обезболивающим проглотила, началось.

      Больнее всего, когда подсоединяли к нервам. В этот момент думала, что не выживу. Терпела, как могла, даже обезболивающее плохо помогало. Девушки сглотнули, переглянулись и попросили найти в себе силы, чтобы вытерпеть. На