В пещерах. Александра Груздева

кто видел? Никто ничего не видел, пожимают плечами. Девочки, ну а вы-то…подружки? Какие там подружки, позавчера только впервые в глаза друг друга увидели. В автобусе, пока ехали в Киев, перезнакомились, конечно, но до дружбы в этих болтливо-никчемных отношениях далеко. Кабушкина, Кабушкина… Руководительница группы силится вспомнить, как выглядела Лена. Это такая, с синим бантом? Нет, с синим бантом присела в сторонке, ее уже ноги не держат от усталости. Девочки, как была Кабушкина одета? Да как все длинная юбка и платок на голове. Так сказали одеться всем, кто собирался в Лавру.

      – Она картавила! – вспомнила та, с синим бантом. Тоже мне примета! В Лавре сейчас сотни посетителей, не будешь же проверять каждую девочку лет десяти на предмет картавости. Скажи Р-Р-Рыба.

      Руководительница в панике. Детки под солнцем уже сомлели, привалились к древним стенам, кто дремлет, кто тупо оглядывает ноги проходящих мимо паломников.

      – Я есть хочу – затягивает маленький мальчик в белой рубашонке.

      Ему вторят два хлопца постарше:

      – Мы есть хотим.

      – А я пить хочу.

      – Я тоже хочу.

      – Я устала.

      – Мы устали.

      – Когда мы поедем в гостиницу?

      Они уже забыли про Кабушкину. Какая Лена, если Митя хочет кушать?

      Руководительница разрывается между хнычущими детьми и желанием найти Кабушкину. К этому желанию постепенно примешивается лютое раздражение. Надо же, подвела всю группу, дай только добраться до тебя, скверная девчонка. Она морщит лоб, вспоминает, как зовут самых старших детей. Вася, Галина – следите, чтобы никто никуда не бегал. Все сидите здесь. Не дай Бог, кто-нибудь еще потеряется, в гостиницу поедем без него! Сама она бросается за угол, там мелькнула ряса монаха. Слуга Божий не может отказать в помощи, и вообще, кому, как не ему знать все ходы в этих пещерах, будь они неладны.

      Лена, и вправду, отстала в пещерах. Ей было спокойно здесь, хотелось остаться одной, подумать. Она старалась идти как можно медленнее, чтобы оказаться в самом хвосте. Но ее поминутно окликали, тянули за руку, требовали возгласов одобрения или ужаса. Ленка, смотри, какая гадость, мертвые лежат! А ей не было гадко. Ей даже казалось, что это и не мертвые вовсе, а спящие люди. Они были такие спокойные и совсем не страшные. С ними хотелось разговаривать. Но вокруг так шумели, ухали и носились…