Орден необычных. Кирилл Довыдовский

нет, но всего через год снова появится. Один из карликов в нее переродится. Понятно?

      – Да, дедушка Сахайя.

      – Тогда слушай дальше. Отвар из синего карлика следует делать…

      Сахайя

      Сахайя набрел на одну из деревень восточных дрекови несколько лет назад. Жители, без преувеличения, были вне себя от счастья. Ведь за несколько дней до этого поселение оставил прежний шаман племени, который, ко всему прочему, не удосужился подготовить себе замену. Разумеется, они были рады, что им не придется сниматься с места и просить пристанища в других деревнях. Ведь племя дрекови не могло существовать без шамана… Ну а Карг – прежний шаман деревни – все понял правильно. В конце концов, потому Сахайя и не таился, приближаясь: он давал время лишнему уйти.

      Жителям он сказал, что просто искал себе другую деревню, потому как прежняя… не оправдала его надежд. Они тоже все уяснили верно. Ну а когда все больные в деревне выздоровели, будущий урожай пообещал стать самым большим за последние годы, а хищники взяли за правило обходить Снежную стороной, еще и подивились своей удаче.

      Тогда Сахайя и приказал показать ему по одному всех детей деревни моложе десяти лет, чтобы он мог выбрать себе ученика. Их было много: ухоженных и грязных, уже выросших и совсем крохотных, бессильных с самого детства и с ярким огнем в сердце, но ждал Сахайя лишь одного.

      Тридцать шесть лет назад он почувствовал, что его время подходит: даже самая долгая жизнь должна когда-то закончиться, чтобы дать разуму возможность отправиться в новые путешествия.

      Тридцать шесть лет поисков, три месяца пути и еще две недели в самой деревне, которые пришлось жить с крепко зажмуренными глазами. Сахайя не хотел увидеть его раньше времени.

      Момент наконец настал.

      Сахайя мог быть собой доволен. Следовало, еще как следовало, хранить и беречь живой и прекрасный мир Солиел. В этот раз он превзошел себя.

      Мальчик был совсем крошечным, невесомым. С черными волосами, в грязной нестираной одежке и с обгорелой игрушкой в руках. Мир вокруг него от соприкосновения с прекрасным сходил от счастья с ума. Ошеломление, восторг, упоение чудом. То был венец творения: средоточие чувства, памяти и разума целого мира, воплощенное в бесконечно свободном человеческом существе. Так трудно делать новый шаг и так радостно ощущать, насколько больше ты стал.

      Сахайя на секунду задержал дыхание. Он тоже чувствовал.

      – Как тебя зовут?

      – Лока, – ответил он просто, и бытие всколыхнулось от удовольствия. Свет задрожал, воздух забился в тесной комнате. Улыбнулся и шаман: эту радость во всем Западном лесу разделить мог лишь один разумный – он сам.

      – А меня Сахайя.

      – Здравствуйте, дедушка Сахайя.

      – Что это у тебя?

      Шаман не мог вспомнить, чтобы его кто-то когда-то называл дедушкой, но кто он, в конце концов, чтобы спорить?

      – Идол. Панка сказал, что у меня не может быть идола, потому что родителей нет. А я сказал,