Теория поцелуя. Лена Сокол

да выкурю. – Ладно, давай, шевели помидорами! Залезайте!

      Мы бросились к автомобилю, открыли дверцы, подхватили ящики с рассадой и плюхнулись с ними на сиденья.

      – Поехали! – скомандовал Антоха, выглядывая из-за помидорной рассады.

      – Погодь! – Бабка поправила толстенные очки.

      – Да нам бы побыстрее. Во-о-он за тем автобусом. Его уже не видно, но он, короче, там.

      – Погодь! – Бабуся закрыла окно, включила первую передачу и вцепилась в руль: – А тепереча поехали!

      Машина дернулась, заворчала, а затем неуклюже сорвалась с места. Двигатель протяжно завыл: «Уа-а-а-а».

      – Вот спасибо, – пробормотал я. – А то нас тут забыли, позарез надо автобус догнать.

      Набрав приличную скорость, автомобиль высоко подскочил на кочке. Бам! И моя голова проверила потолок на прочность.

      – Ой, осторожнее! – испуганно вякнул Антон.

      – Ты только рассаду крепче держи! – крикнула бабка.

      – Мне вообще-то жизнь дорога…

      – А мне мои помидоры. Не зубать!

      Мы переглянулись – возможно, в последний раз в жизни. Машина неслась по дороге, виляя и собирая все ямы. Даже пьяница двигался бы ровнее, чем этот адов катафалк, набитый ящиками с землей.

      – Бабка, наверное, под мухой, – с выпученными от страха глазами прошептал Майкин.

      – Да я бы к ней в жизнь не сел, – ответил я. – Это все ты! Она, может, слепая или глухая…

      – Сам ты глухой! – возразила бабулька.

      – Ой, простите! – Антон втянул голову в плечи.

      – Будешь трындычать, как швейная машинка, прямо на ходу тебя высажу!

      – Молчу! – обиделся Майкин.

      Густой помидорный запах заполнил машину, нечем было дышать. У меня в носу чесалось, в горле щекотало. Да еще и сзади кто-то настойчиво жужжал мне в затылок.

      Я смачно чихнул.

      – Будь здоров! – сказал Антоха.

      – Не чихай на мою рассаду! – прикрикнула бабка.

      – Вот! Вот он! – заорал я, заметив автобус.

      – Ага! – С мастерством Шумахера и энтузиазмом сотрудников СОБРа бабка пустилась в погоню.

      Через полминуты лихим приемчиком прямиком из «Токийского дрифта» старушка развернула свою колымагу и преградила путь автобусу. Под дикий визг тормозов мы с Майкиным уткнулись носами в зелень рассады.

      – Спасибо!

      – Спасибо. Что мы вам должны?

      – По гроб жизни должны будете, – серьезно сказала бабка, а затем рассмеялась. Ну вылитая Баба-яга!

      Оставив деньги на сиденье, мы еще раз поблагодарили ее, затем выбрались и побежали к автобусу. Мне казалось, что я весь провонял сигаретным дымом и помидорной рассадой. Водитель с недовольным видом открыл нам дверь, а дежурный преподаватель и студенты встретили нас смехом и удивленными возгласами.

      – О! Кто тут у нас? Беги, Форрест, беги! Ха-ха-ха!

      Не обращая внимания на смешки, мы прошли в середину салона. Антон занял свое место, а я двинулся к своему. Еще издалека заметил, что оно было занято.

      – Здесь я сижу! – решительно сказал я,