Ангел без имени. Михаил Булыух

Я же прекрасно их вижу, и, в отличие от людей, не склонен обвинять несчастных синоптиков в разгильдяйстве, некомпетентности или сговоре с фармацевтами, продающими аспирин.

      Напарник возбужденно бегал кругами и, громко визжа, требовал у чертей прекратить вакханалию. По его словам, он уже почти соблазнил невинную душу девчонки, победил меня… и вот-вот доведет нас обоих до суицида. Его можно понять. Если невинная Юля погибнет от лап чертей, бесу-соблазнителю придется вернуться в пекло и занять место в котле, приготовленном для нее. Но его крики терялись в вое ветра, стуке капель и раскатах грома. Да и черти вели себя, мягко говоря, не бесшумно.

      Именно в этот самый момент, десятка три чертей оторвали от столба огромный рекламный щит и, крутя, потащили его наперерез бегущей с поводком в руках девушке. С ее точки зрения, если бы она его видела, щит сорвало ветром, и он летел по воздуху, бешено хлопая отслоившимся баннером и кружась. Но все внимание Юли было приковано к стеклянной двери магазина, и грозящая смертью опасность оставалась незамеченной.

      – Филя, назад!

      Реакция у пса была замечательная, он мгновенно рванул в противоположную строну. Поводок натянулся, и сила инерции, развернув, швырнула Юлю на асфальт лицом вниз. В туже секунду в полуметре над ее головой прогудел щит с тремя десятками разочарованно воющих чертей.

      – Ааа! – закричала Юля. Ей было страшно и за себя, и за Филю, и за родителей… Мы, ангелы, разбираемся в природе страха.

      В трех метрах от нее щит оглушительно хлопнул, девушка потеряла сознание. Насколько я могу судить ненадолго, минуты на две-три, не больше. Но в подобных условиях и две минуты – очень долго. Господи, как же она сейчас похожа на Литу! Пусть та девочка и умерла в двенадцать лет, но овал лица… глаза… волосы… И вот эта детская доверчивая беззащитность… Именно такой я помню Литу. Она точно также распласталась тогда по камням и… умирала…

      НЕТ! Я НЕ ДОПУЩУ ПОВТОРЕНИЯ! ЛИТА… Нет, не Лита… Юля! Юля будет жить!

      Неимоверным усилием воли я отогнал наваждение. Отвел взгляд от мокрого лица девушки. И вовремя.

      Филя скулил и крутился на поводке около хозяйки, скалил зубы и рычал на видимых ему чертей, но в драку не лез. Поводок и намордник мешали. Да и оставить хозяйку лежать в одиночестве он не мог физически.

      – Пора просить прощения, – пробормотал я на автомате.

      Щит заскользил по асфальту, и не успел он остановиться, как я уже врубился в толпу волосато-хвостатых уродов. Врубился, метафорически выражаясь, поскольку, к сожалению, как я уже говорил, огненный меч пришлось сдать. Но и удары руками-ногами-головой приносили очень даже видимый эффект. Мало кому из чертей требовалась добавка в виде второго удара. Низшие создания Пекла впадали в ступор даже от одного вида ангела-карателя, не говоря уже о…

      – Филя, в сторону!

      Пес прыгнул, и еще не пришедшая в себя девушка откатилась на полметра. В том месте, где она только что лежала, дрожала наполовину ушедшая в асфальт арматурина, свалившаяся непонятно