Наследство Пророка. Андрей Борисовъ

y-line/>

      Наступал 2010-й год – третий год нахождения Андрея Глаголева в следственном изоляторе по Киеву и Киевской области – месте не очень приятном во всех отношениях, но достаточно необходимого для совершения многих намеченных планов именно этим «отроком» земли Русской.

      «СИЗО–13», так кратко называлось данное учреждение, относящееся к Департаменту «по проведению в» исполнение наказаний – государству в государстве еще с периода революционного шествия Советской власти по территории 1/6 части суши.

      Располагалось энное учреждение в стольном граде на улице Дегтяревской 13 – и имело не надуманное отношение к чертовой дюжине – центру всей нечистой на руку Силы, собранной из «исключительно одаренных» людей нашего государства – особей мужской и женской стати, обладающих незаурядными талантами всех профессий и являющихся сливками своего общества, правда, использующих «дар свыше» в целях, мягко говоря, направленных в основном на получение для себя практически нечестным путем благосостояния, извлекая средства у остальной части добропорядочных членов общества.

      Сам следственный изолятор, известный в миру, как «Лукьяновский тюремный замок» был построен вне города на Житомирской дороге рядом с Лагерем 7-й пехотной дивизии, который располагался на западной околице Солдатской слободы, в 1859-1862 годах по проекту губернского архитектора Михаила Иконникова и официально начал работать с 1863 года.  Тогда эта тюрьма считалась образцовым учреждением, на её территории существовала Свято-Иовлевская тюремная церковь, освященная 3 ноября 1863 года (в которой в советские времена были тоже сделаны камеры), а с 1864 года стараниями раввина Евсея Цуккермана открылась и еврейская молельня.

      Если внимательно всмотреться в это громоздкое здание серо-белого цвета, то нетрудно опознать в его конфигурации очертания монументальной буквы «Е», которая ассоциируется в архитектуре с вензелем ненавистной императрицы, эпоха которой ознаменовалась максимальным закрепощением украинского народа и всесторонним расширением привилегий дворянства, что и повлекло в последствии к названию корпуса «Катька».

      Несмотря на изменения, которые претерпел этот корпус, здание местами сохранило остатки старой архитектуры. Так, на центральной стене, где расположен вход, четко видны арки бывшей церкви, которая ранее была в ансамбле архитектурного строения. Такие же арки, напоминающие церковную обитель, и дугообразный потолок просматриваются и внутри «Катеньки» и не многие, наверное, знают, что данное заведение числится памятником истории в «Своде памятников истории и культуры».

      И все же это тюрьма, оконца трех этажей напоминающие бойницы в толстых стенах перечеркнуты прочными кованными решетками. Первый этаж здания функционирует как этапное отделение – здесь находятся все, кто ждет очереди на этап по дальнейшему следованию. В этом же корпусе расположен пост №5, где содержатся ПЖ (лица, осужденные к пожизненному заключению). Есть здесь и камеры, в которых содержали и содержат привилегированных арестантов.

      Андрей, не осознано следя взглядом за пробивающимися лучами солнца сквозь решетки бойниц, вспоминал шумную городскую магистраль, базар, находящийся рядом от того места, в котором он оказался уже кажется целую вечность назад. Как много раз он бывал в районе станции метро Лукьяновка, но ни разу не видел это заведение, извне скрытое коробками многоэтажных жилых домов – так что даже проходя в десятке метров от древнего пенитенциарного учреждения просто его не замечал.

      Теперь, когда жизнь преподнесла отроку Глаголеву законодательство справедливости афоризма, советующего от тюрьмы не зарекаться, он достаточно четко узнал полную и очень подробную дорогу к этому месту из любой точки города.

      Шагнув за стальные ворота, пройдя распределитель, отстойник, накопитель и попав в уготованную местной властью камеру, Андрей уже впервые часы лукьяновского пребывания смекнул, что это не то место, о котором он мечтал всю жизнь. Здесь за высокой стеной, за заборами из колючей проволоки, составляющими периметр, время текло особым, совершенно отличаемым от «свободного» времени образом…

      – Как много помнят эти стены, эти камеры, – задумался Глаголев, – эти вышки охранников, расположенные по углам, над периметром и как мало они рассказывают…

      Он взял в руки отчет Главному тюремному управлению Министерства внутренних дел Российской империи за 1899-й год, и пролистнув его заметил, что в то время тюрьмы представляли собой заведения трех видов: каторжные (их всего по семь в Нерченске и на острове Сахалин), исправительные арестантские отделения и непосредственно тюрьмы или Тюремные губернские замки.

      Киевская Люкьяновская тюрьма, состоявшая из 10 каменных зданий различного назначения, принадлежала к третьему виду иерархии имперских исправительных учреждений и по «пропускной способности» наряду с двумя Петербургскими, Московской и Владимирской входила в десятку лидеров своей отрасли. В административном составе тюрьмы числились: начальник, 4 помощника и 60 надзирателей. Предназначена она была