Осударева дорога (сборник). Михаил Пришвин

Соломон! – воскликнул восхищенный словами Сутулова Сергей Мироныч. – План должен быть у человека, план первее всего. Лонись[2] мы вот тоже с сестрой спорили, я вот, тоже, хватил было по желанию, а она мне говорит: надо план, надо по плану жить, как отцы наши и деды жили: жить по Священному писанию.

      – Неверно, – перебил старика Сутулов. – В этом Писании план определен на жизнь небесную: тут, на земле, как-нибудь жуликами, а там, на небе, будут ангелы и архангелы. У нас план должен быть один-единственный и на земную жизнь.

      – А как же на небе? – спросил Мироныч.

      – Это нас не касается, – ответил сухо Сутулов.

      И нахмурился.

      – Я сам, – сказал, подумав, Сутулов, – вышел из старообрядцев.

      – Какого же согласия? – почтительно спросил Мироныч.

      – Никакого согласия: деды были, как и вы, поморского согласия, а отцы называли себя «немоляками».

      – А вы как?

      – Безбожники! – решительно и громко сказала Марья Мироновна.

      На минуту все смешались и замолчали. Стало неловко, но вдруг Уланова, улыбаясь веселыми глазами, сказала:

      – Нет, какие же это безбожники, бабушка? Ты только получше к ним приглядись: добрые ребята и никакие не безбожники, а вот знаешь, Сергей Мироныч, – обернулась она к старику, – хочешь, я сейчас тебе скажу, кто они?

      – Ну, скажи, скажи, Машенька!

      – Вот и скажу: не безбожники они, а просто табашники, хорошие люди.

      От веселого слова куда что девалось. Веселое слово пришло, как солнечный луч. Мироныч понимающим взглядом поглядел на Уланову и даже успел ей подмигнуть.

      – Конечно, табашники, – засмеялся он. – Говорят, что жизнь новую хотят устроить на земле лучше небесной, а самим покурить до смерти хочется. Ну, ребята, потерпите немного, у меня есть клеть, ветерком вся подбитая, там и покурить будет можно. А сейчас пришло время, скажите нам, по какому же государственному делу вы к нам приехали?

      – Я же вам уже сказал, – ответил Сутулов, – мы приехали к вам строить водный путь.

      – Я не про то, что водный путь, – сказал Мироныч, – это я слышал, – а вот как же строить его: наше озеро неглубоко.

      – Мы запрем ваш падун.

      – Падун запереть?!

      – Запрем падун. Вода подымется, и озеро станет глубоким, и по нем пойдут морские корабли.

      – Сколько дней в году, – сказал Мироныч, – столько на озере островов, и на них есть пожни, есть нивы, деревни, люди живут. Что вы с людьми делать будете?

      – Мы за большое дело взялись: лес рубят – щепки летят. Но все-таки мы не бросим этих людей. В три раза озеро больше будет, старые острова будут залиты, новые объявятся, и новые станут берега, и старые звери придут напиться новой воды. Вот мы туда с островов и переселим людей.

      – Новые берега! Мы новых мест не боимся. Солнышко и туда будет заглядывать, путь этот из моря в море старинный, царь Петр шел этим путем: Осударева дорога и сейчас видна. Но только, ребятушки, никому не говорите, что можно падун запереть: смеяться будут.

      Мироныч это беззлобно сказал, Сутулов

2

Лонись – значит намедни.