Волчица. Лена Малахова

уальной издательской системе Ridero

      Риторический вопрос

      «Не знаю, что дальше, не знаю, что завтра,

      Может, буду распят или сяду на трон…»

      Песня «Я потерян» гр. Жребий, автор Вадим Евстратов.

      Когда издаёшь книгу, появляется вполне закономерный вопрос – а зачем? Зачем вообще ты пишешь? Для кого? Я уже отвечала на этот вопрос. Что бы не сойти с ума. Да, надо бы, наверное, написать, что мне всегда хотелось чем-то поделиться, рассказать людям, раскрыть им глаза… но это было бы неправдой, а скорее даже лицемерием. Потому что желание поделиться появилось только в последнее время и, чего греха таить, писала я о себе и для себя. По все тем же причинам. Хочется быть честной, издавая свою первую книгу, так что только вам судить, насколько это правильно и умно.

      Наверное, странно начинать книгу с таких слов, надо ведь показать, как ты любишь читателя, как стараешься для него. Но я считаю, стараться надо не на словах, а на деле, в тексте, так сказать. А большего я сделать не могу, нынешний вариант текста уже собран и изложен ниже. Дальше решать читателю, достойно это прочтения или нет. Я это делаю, и я это сделала, так, как могла и хотела, а вам достается самая главная часть – оценить увиденное и понять хорошо это ли плохо.

      Поэтому, на мой взгляд, это всё таки риторический вопрос – зачем? Я тешу себя надеждой, что каждый найдет здесь что-то своё, важное только для него. Вот из этого и проистекает моё желание поделиться. Поделиться видением, образами, которые сидят во мне и не дают спокойно спать. Такова уж моя натура – всё пропускать через себя. Сколько меня за это ни ругали – иначе не выходит. Хотя это, наверное, черта всех творческих людей. Иначе не возможно. События и переживания нужно переработать, положить на струны своей души и выдать ту мелодию, которую играет твоё сердце. С музыкой у меня не очень хорошо получается, а вот со стихотворчеством и рассказами, вроде, неплохо.

      Как и многие, я долгое время писала «в стол». Но сейчас, похоже, чаша переполнилась и появилась необходимость всем этим поделиться. Да, уже несколько лет я выступаю со своими стихами на широкой, относительно, публике. Иногда чему-то учусь, иногда учат меня. Однако, уже пару лет есть желание как-то всё это запечатлеть, зафиксировать. А бумажная книга для меня всегда была эквивалентом вечности. Что бы об этом не говорили. Что бы от этом не думали. И что бы не думали обо мне. Я прекрасно знаю, что и мои стихи, и, тем паче, мои рассказы, не всем по нраву, да и до классиков мне далеко. И все же хочется поделиться частичкой себя и оставить после какой-то след.

      За последние годы я слишком хорошо полечилась от скромности, но вот сесть за написание и составление книги почему-то было сложно. Наверное, это всё таки должен делать кто-то другой, непредвзятый. Однако, я не раз доказала своей жизнью прописную истину – хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Не потому что никто не занялся, а потому что с первых дней замаячила та самая тоталитарная цензура, которая не приемлет неученых отступлений и оговорок не научного характера. Я «академиев не кончала», а по сему, часто пишу совсем не так, как хотелось бы высокой общественности. Но мне это нравится. И, я думаю, могут найтись и те, кому это тоже будет нравиться. Поэтому моя первая книга будет такой. И поэтому её составлять надобно мне самой и только самой. Что уж выйдет, решать не мне, а вам, читатели.

      Сюда войдет один из первых моих рассказов и несколько стихов. Сначала я думала, напечатать только рассказ, но мне показалось этого слишком мало. Это опять к слову о специфичности моего творчества. Похоже, одно без другого никак не живет. Плюс кто-то посчитает интересным рассказ, а кто-то стихи. Так что, вот оно – всё вместе. Прошу любить и жаловать. Или нет.

      Лена Малахова, автор.

      ВОЛЧИЦА

      1

      – Нет, ну, ты идёшь или нет? – раздражённо буркнул молодой парень, сидевший за рулём старенькой, забрызганной грязью, серой «пятёрки». – Арина? Ты что, спишь? С открытыми глазами?

      Возраст «парня» определить было трудно. Ему могло быть и тридцать, и тридцать пять, и даже сорок. Вот только, похоже, сохранился он достаточно хорошо. Округлое, изящное лицо с тонкими чертами, модная короткая стрижка и волосы благородно-рыжего цвета. Однако, стоило взглянуть ему в глаза, зелёные с тёмными зрачками, и потусторонний ужас охватывал любого, кто бы вдруг решил посмотреть на него. Одет он был в простую хлопковую куртку, аккуратно застёгнутую на все пуговицы, в пройме куртки виднелся воротничок белой рубашки.

      Только девушка, сидевшая рядом с ним на пассажирском сиденье, совершенно не обращала на всё это внимания. Больше того, она сама производила не менее яркое впечатление.

      Стройная, почти тощая, с короткими, до плеч, волосами цвета воронова крыла, подстриженными «под каре». Плотная жёсткая чёлка почти закрывала глаза, чёрные, с антрацитовой искрой. Гладкая, светлая, почти фарфоровая кожа, высокие скулы аристократки, маленький, чётко очерченный рот. Холодный взгляд антрацитовых глаз пробирал до костей. Короткая кожаная куртка-жакет с чуть широковатыми,