Временщик. Книга вторая. Дмитрий Билик

к ближайшему обидчику и кастанул Дугу.

      Навык Разрушения повышен до одиннадцатого уровня.

      Вышло здорово! Гопник отлетел метра на три, приложившись при падении головой. А остальные машинально сделали шаг назад.

      – Чего стоите? Гасите, – приказал уже поднявшийся главарь.

      – Миха, да ну в задницу, у него шокер, – отозвался ближайший ко мне хулиган.

      – Миха, а давай один на один, – предложил я, унимая тяжело бьющееся сердце.

      – Да пошел ты, еще связываться, – после недолгого колебания ответил тот и посмотрел на поверженного товарища. – Чего мнетесь, Бурого поднимайте. А ты… с тобой мы еще не закончили.

      Я хмуро глядел, как удаляется троица, таща «заряженного» электричеством бойца. Нет, у нас гопников хватало. Но чтобы вот так, среди бела дня, быковать? Что-то мне это все не нравится.

      – Спасибо, Сергей, – подал голос профессор. Я вздрогнул, совсем уже позабыв про присутствие Петра Сергеевича. – Странные ребята.

      – А чего хотели?

      – Поговорить, видимо. Подошли, начали спрашивать, русский ли я. Потом тыкать стали, хамить. Сказали, что из-за таких, как я, нацию просрали. Дескать, русский не пьет.

      – Ага, а ходит по дворам и колотит пожилых людей. Надо выяснить, откуда эти молодчики.

      – Может, с училища какого?

      – Далековато. Хотя я в любом случае выясню, что это за сучилища такие. Всего хорошего, Петр Сергеевич.

      Обессиленный, я поднялся к себе, надеясь, что Лапоть за несколько суток не разгромил квартиру, и открыл дверь. Но сегодня явно был не мой день. Создалось ощущение, что внутри долгое время держали бешеную собаку. Стулья перевернуты, кухонный стол облит чем-то жирным, одежда разбросана, обои разодраны и висят клочьями. Я, уже ничему не удивляясь, прошел в комнату и увидел растрепанного домового с раскрасневшимися, заплаканными глазами.

      – Хозяин, ты, что ли?

      – Я, что ли, – присел я на край дивана.

      – Живой?! – схватился за голову Лапоть.

      – А ты решил, что со мной что-то случилось, и устроил тут последний день Помпеи?

      – Так я же… Я же, – домовой выглядел потерянно, – почувствовал, как не стало тебя.

      Теперь настал мой черед удивляться. Почувствовал, как не стало? Вот это очень интересно.

      – Не понял, расскажи.

      – Ну, четвертого дня я щи готовил. Настоящие, жирные, наваристые. И вдруг раз – как отрезало. Пусто внутри стало. Вот я и понял, что тебя того…

      Четвертого дня? Я посчитал – вторник. Как раз, видимо, когда я умер. Получается, у домового и хозяина не просто жилищно-материальные отношения, а некая сакральная связь. Раз уж Лапоть в чужом мире почувствовал, что я коньки отбросил.

      – Ложная тревога, – ответил я ему, – умер чуть-чуть. Не по-настоящему. Поэтому оргии отменяются. Так что, Лапоть, придется тебе убираться.

      – Хозяин, – кинулся домовой ко мне и прильнул к пахнущей одежде.

      Даже как-то неловко стало.

      – Ну ладно, чего ты начинаешь? Нормально все. Дай я помыться схожу. А потом постираешь это