Спицы в колесе сансары. Надежда Первухина

царевич.

      – И ты будешь стариком, и я буду, – ответил возница, – все подвержены старости.

      – Довольно на сегодня прогулки, – сказал царевич. – Вернемся.

      И когда они вернулись, царевич сел в своем дивном дворце и стал думать: «Горе тому, что рождается, ибо в том, что рождается, проявляется старость». Велено было певицам и плясуньям увеселять тогда царевича, но он сидел и не слушал пения, не смотрел на пляски, думал он о юности и о старости, и радость юности ушла из него.

      И опять прошло время, и поехал царевич по своим бесчисленным садам и рощам, и увидел больного: уродливого, покрытого язвами и гнойниками, страждущего, мучающегося, и спросил царевич возницу:

      – Кто это?

      – Больной, – отвечал возница.

      – А я буду больным?

      – И ты, и я, и любое рожденное существо не избегнет болезни.

      – Вернемся, – сказал царевич.

      И еще глубже он погрузился в думу о старости и болезни, и ничем не могли его отвлечь от этих тяжелых мыслей.

      В третий раз выехал царевич, увидел толпу плачущего народа и лежащего на носилках бездыханного человека.

      – Кто это? – спросил он.

      – Это умерший.

      Подъехал царевич ближе к покойнику и снова спросил:

      – А что же такое умерший человек?

      – Умерший – это тот, кого ни мать, ни отец, никто из близких никогда уже не увидит; это тот, кто ни мать, ни отца и никого из близких никогда уже не увидит.

      – А так будет и со мной?

      – Да, и с тобой, и тебя не увидят более близкие, когда ты умрешь, и ты их не увидишь.

      – Довольно прогулки, – сказал царевич. – Вернемся.

      И опять, в четвертый раз, выехал Сиддхартха и увидел человека бритого, в коричнево-красном скромном одеянии, и спросил возницу:

      – Кто этот человек, у которого голова не как у других людей и странная одежда?

      – Это отшельник, – отвечал возница.

      – А что такое отшельник?

      – Отшельник – человек, живущий благой жизнью, сострадательный ко всем существам, следующий истинному учению.

      Возвратился царевич в свои покои и погрузился в думы, и никто не мог развлечь его. Почувствовал он, что настало время для новой жизни, вступления на путь отшельничества. Пошел он к двери и позвал, и откликнулся его возничий, и велел он тому оседлать коня.

      И сел царевич на коня, и поехал к городским воротам, весь же город был погружен в глубокий сон. Ворота открыло божество города, и Сиддхартха выехал. Но в то же мгновение предстал пред ним Мара-искуситель, бог любви и бог смерти, и вскричал:

      – Вернись, через семь дней ты станешь царем и будешь владычествовать над всею землею!

      Ответил царевич:

      – Не нужна мне власть царя, я иду, чтобы стать Буддой.

      И сказал тогда Мара:

      – Отныне ни на шаг не отойду от тебя и буду следить за тобой, чтобы знать, когда у тебя явится хотя бы мысль о страсти, недоброжелательстве или зле.

      Отъехал царевич далеко от родного