.

явно не в первый раз, ограничился единственным стаканчиком самогона. Я присел рядом с ним и уточнил:

      – А почему «Ледяная Дева»?

      – По трем причинам, – ответил он, любуясь экономными движениями своей напарницы. – Инира предпочитает холодные тона в одежде, плюс светлые волосы, отсутствие рядом мужчины и… ее любимое боевое заклинание. Точнее, любимое и единственное.

      – Какое?

      – «Ледяная дева», – невозмутимо ответил телохранитель, но в его глазах плясали пьяные шарги.

      – Я не маг, – довольно резко ответил я, наблюдая, как Инира одним движением ножа укоротила бороду слишком резвому поклоннику.

      – Это заклинание просто собирает всю воду в радиусе пары ярдов и покрывает ею объект словно ледяной глазурью. Просто, изящно и красиво. Противник не превращается в ледяную статую, на это надо много сил, но и продолжать бой не может.

      Я представил себе покрытых ледяной корочкой хизардцев и усмехнулся:

      – Что ж, за «Ледяную деву»!

      Тост подхватили все находящиеся в зале. Инира опрокинула очередной стаканчик, опустила голову на скрещенные руки и… уснула.

      Я подошел, поднял на руки. Наслаждаясь теплом и мягкостью ее тела, понес наверх. Возражать никто не стал, потому как Сиг и Кварт, растрепанные и слегка нетрезвые, но весьма вооруженные, громко сообщили присутствующим, что «Ледяной деве» пора баиньки.

      Камил успел извлечь из невнятной кучи храпящих погонщиков Радолена, закинул его на плечо и шутливо раскланялся:

      – Доброй ночи, господа! Нам пора!

      – Доброй, доброй! – невнятно простились те, кто еще держался на ногах.

      – Утром у них будет болеть голова, – проговорил Камил, втягивая юного графа в снятую для него комнату. – Надо купальню заказать, холодную.

      – Закажу на всех. Только вот сможет ли она утром встать?

      – Сможет, – Камил хохотнул. – Только рассольчику приготовь, чтобы сапог в голову не прилетел.

      – Закажу. – Тут я неловко зацепил складкой ткани косяк, рукав платья сказал «крак» и отлетел окончательно. – И одежду куплю.

      – Почему ты не хочешь отдать ей ее багаж?

      Я открыл было рот, чтобы ответить и промолчал.

      – Доброй ночи!

      – Доброй!

      Утром мое настроение неожиданно улучшилось. Инира была такая встрепанная, беспомощная и ершистая… Мне хотелось пригладить ее перышки. Увы, нежность она воспринимала как собственную слабость. Но за купальню и завтрак была благодарна.

      Мы выпили бульон в уютном молчании. Потом похрустели сдобными сухарями с горячим травяным настоем и, наконец, дело дошло до разваренной говядины, сдобренной солеными огурчиками и капустой.

      Когда сытая и умиротворенная герцогиня откинулась на спинку стула, в дверь постучали.

      – Войдите, – разрешил я, приготовив на всякий случай кинжал.

      Инира, схватившись за висок, подняла два пальца – по ним скользнула голубоватая искра.

      – Доброе утро! – нас приветствовал