Звёздные Войны. Последствия. Конец Империи. Чак Вендиг

Око-По.

      Новер Джебел примирительно поднимает руки:

      – Прошу вас, мы все должны стремиться к цивили…

      – Хватит.

      Слово это произносит советник Канцлера, тогрута Окси Крей Корбин.

      Все тут же подчиняются. Окси встает, выпятив грудь и высоко подняв подбородок, так что даже при ее маленьком росте кажется, будто она смотрит на них сверху вниз.

      – Канцлер выразилась достаточно ясно, – говорит советник. – Заседание окончено. До встречи на Накадии.

      Она делает пренебрежительный жест рукой, словно смахивая пыль с полки, на которую давно никто не заглядывал.

      Уходя, Эк громко обращается к сенатору-абеднедо Бушару. Он явно хочет, чтобы его услышали, даже оглядывается через плечо.

      – Интересно, вел бы себя столь грубо Толвар Вартол…

      Слова его повисают в воздухе, подобно дурному запаху. Посетители друг за другом покидают кабинет.

      Остается только один.

      Сондив Селла.

      Член совета представляет Хосниан-Прайм. У них есть сенатор, Юприн Арло, но задача Селлы – урегулировать споры между различными комитетами и подкомитетами. Он новичок, но помощь его неоценима. И сейчас он стоит перед двумя женщинами с едва уловимой странной улыбкой на лице.

      – Я сказала – заседание окончено, – резко бросает Окси.

      – В самом деле? – с легкой усмешкой отвечает он. – Я… я просто хотел спросить Канцлера, как у нее дела. Я знаю, что она продолжительное время находилась в медцентре в критическом состоянии, и подумал…

      – Со мной все в порядке, – натянуто улыбается Мон. – Моя рука еще не до конца восстановилась, но благодаря лечебным упражнениям ей с каждым днем все лучше. Мне предложили протез, но я сказала, что постараюсь чуть подольше сохранить собственную конечность. – Она предпочитает не упоминать, что попросту боится протеза. Мон знает, что это глупо, но отчего-то ей кажется, что с металлической рукой она утратит часть себя, перестанет быть живым человеком. Перед ее мысленным взором возникает ужасающая маска самого жестокого бойца Империи, Дарта Вейдера, и она невольно вздрагивает. – Но я прекрасно себя чувствую. Спасибо, что поинтересовались моим здоровьем, – похоже, вы единственный, кто это сделал.

      – Я знаю, что ситуация сейчас тяжелая. – Селла слегка колеблется, будто опасаясь переступить некую незримую черту. – Я ведь был пилотом грузовика. Работал на повстанцев. Я смотрел на вас с открытым ртом как на признанного лидера тогда и не виню вас за то, что случилось в День освобождения, сейчас.

      – Жаль, что другие не разделяют ваших чувств.

      – Разделяют. И будут разделять, – сухо кивает он. – У меня нет голоса, который я мог бы за вас отдать, но он есть у Арло, и мы с ним согласны. Готов помочь вам всем, чем только смогу. Попытаюсь помирить комитеты между собой и сказать несколько добрых слов в ваш адрес. Ради выборов.

      – Вот как? – язвительно замечает она. – У нас что, скоро выборы?

      Он нервно смеется, как бы сомневаясь,