Звёздные Войны. Повелители ситхов. Пол С. Кемп

и теперь тоже сражался – против Империи, пытавшейся ободрать его планету догола.

      За свободу Рилота.

      Сама эта фраза, само понятие стало полярной звездой, вокруг которой вращалось все его существование.

      Ибо Рилот не был свободен.

      Как и опасался Чам во время Войн клонов, один исполненный благих намерений оккупант уступил другому, исполненному не столь благих намерений, и Республика посредством сплава тщеславия и амбиций преобразовалась в Империю.

      Рилот называли имперским протекторатом. На имперских звездных картах родная планета Чама обозначалась как «свободная и независимая», но слова эти могли восприниматься лишь с иронией, поскольку значение их было перевернуто с ног на голову.

      Ибо Рилот не был свободен.

      Орн Фри Таа, тучный представитель Рилота в подхалимском марионеточном Имперском сенате, своими предательскими уступками придавал законную силу абсурдным притязаниям Империи. Но и на самом Рилоте хватало готовых сотрудничать с Империей и тех, кто был рад пасть ниц перед штурмовиками.

      И потому – Рилот не был свободен.

      Но Чам знал, что день свободы рано или поздно наступит. В течение многих лет он набирал и обучал сотни единомышленников, хоть и не все из них были тви’леками. Он искал союзников и информаторов по всей системе Рилота, основывал тайные базы, собирал боевую технику. За прошедшие годы он спланировал и осуществил немало вылазок против имперцев – осторожных и точечных, но тем не менее действенных. Десятки погибших имперских солдат стали свидетельством растущего влияния движения за свободу Рилота.

      «Не террорист, но борец за свободу».

      Он ободряюще положил руку на плечо женщины-рулевого, почувствовав, как напряглись ее мышцы. Как и большинство членов команды, включая самого Чама, она была тви’лекой, и Чам сомневался, что ей доводилось летать на чем-то крупнее хоппера, ловко скользившего в ущельях, – уж точно не на вооруженном грузовике, которым она управляла сейчас.

      – Держи курс, рулевой, – сказал Чам. – Ничего выдающегося от тебя не требуется.

      – Будем надеяться, – добавила Исвал, стоявшая за спиной Чама.

      Женщина у штурвала со вздохом кивнула. Ее лекку, два спускавшихся с затылка на плечи хвоста, слегка расслабились.

      – Так точно, сэр. Ничего выдающегося.

      Исвал подошла ближе, глядя на обзорный экран.

      – Где они? – проворчала она. Ее голубая кожа потемнела, лекку раздраженно вздрогнули. – Уже прошло много дней, а от них ни слова.

      Исвал всегда ворчала, пребывая в постоянном беспокойстве и расхаживая туда-сюда, словно пленник, пробующий на прочность прутья невидимой клетки. Чем-то она напоминала Чаму его дочь Геру, по которой он сильно скучал. Чам ценил потребность Исвал постоянно двигаться, постоянно действовать. Они с ней были полной противоположностью: ее безрассудство против его осмотрительности, ее практичность против его принципиальности.

      – Спокойно, Исвал, – негромко