Секрет Сабины Шпильрайн. Нина Воронель

хранит вас Бог». Он вывел нас на лестницу, и тут мама догнала нас и тоже поцеловала тетю Валю и перекрестила, как делала когда-то моя няня Даша, – я прямо глазам своим не поверила.

      – Идите осторожно, чтобы никто из соседей вас не заметил, – прошептала мама и тихо-тихо закрыла дверь.

      – Иди вперед, – приказала тетя Валя. – Иди медленно, будто гуляешь, выходи из двора, заходи в парк, садись на первую скамейку и жди меня.

      Это было бы похоже на игру в прятки, если бы у тети Вали было не такое ужасное лицо. Я медленно пошла одна, сжимая ручку тяжелой корзинки, вышла на улицу и свернула в парк, стараясь понять, какую скамейку считать первой – скамеек там было целых три. До сих пор я никогда не выходила на улицу и не заходила в парк одна, и мне было очень страшно – а вдруг тетя Валя меня не найдет? Или не захочет найти, ведь она знала, что я терпеть ее не могу.

      Но она меня нашла, больно схватила за руку и потащила к трамвайной остановке, все время повторяя: «Скорей, скорей, а то опоздаем на поезд!» На поезд мы не опоздали, даже приехали на вокзал на двадцать минут раньше. Пока мы ждали, когда придет поезд, тетя Валя села на скамейку, а мне велела стать возле газетного киоска и делать вид, что мы не знакомы. Мне ничего не стоило делать такой вид и в ее сторону не смотреть – ничего приятного я все равно бы не увидела. Это было бы тоже похоже на игру, но когда я все же случайно на нее посмотрела, то заметила, что она неподвижно смотрит в одну точку и плачет. Плачет тихо, не в голос, просто слезы текут и текут по ее щекам, а она их даже не утирает. И тогда я тоже заплакала.

      Так, тихо плача, мы впихнулись в вагон, хоть нас толкали со всех сторон. И бросились занимать места – народу ехало уйма, но нам удалось сесть, хоть не рядом, а напротив друг друга.

      – Так даже лучше, – прошептала тетя Валя, – никто не заподозрит, что ты со мной.

      – Но мне кажется, что никто нами не интересовался – у всех лица были такие, будто они тоже хотели заплакать.

      Дорога была долгая, и тетя Валя достала из моей корзинки два куска хлеба с колбасой – один дала мне, а второй съела сама. Мне очень хотелось пить, но тетя Валя сказала, чтобы я потерпела – напиться я смогу только дома. Я попробовала было заплакать, но она прикрикнула на меня: «А ну, прекрати!» – и я почему-то испугалась и плакать не стала.

      Пока мы доехали до нужной станции, а потом дождались автобуса и добрались до тетивалиной деревни, стало совсем темно. В автобусе тетя Валя велела мне сесть отдельно, подальше от нее, и всю дорогу смотреть в окно, чтобы никто не запомнил моего лица. Я уже больше с ней не спорила и делала все, как она велит, притворяясь, что это у нас с ней такая игра. Когда мы вышли из автобуса, она не взяла меня за руку и не позволила идти рядом с ней, а отправила меня на другую сторону улицы и только следила через дорогу, чтобы я не потерялась. Я уже забыла, как выглядел ее дом, и чуть не пробежала мимо в темноте, так что ей пришлось меня догнать и даже окликнуть по имени: «Стой, Сталина!» Не знаю, почему она так меня назвала, ведь дома меня все звали просто Лина.

      Я была рада избавиться наконец от