Сердце ночи. Ярослава Лазарева

адил их так нежно, что сначала я даже не поняла это. Во сне я лежала в траве, на цветущей поляне, подставив лицо мягким солнечным лучам и теплому июньскому ветерку, и вдыхала сладкий аромат раскрытых колокольцев вьюнка, покачивающихся надо мной.

      – Грег, любимый… – прошептала я и потянулась.

      И тут же прохладные губы коснулись моих. Я открыла глаза и улыбнулась. Голубизна его глаз всегда напоминала мне прозрачную чистоту летнего неба, и я погружалась в эту бездонную ясность, забывая обо всем. Его ресницы медленно опустились, бледные губы дрогнули. Я провела кончиками пальцев по его гладкой белой щеке и вздохнула от заполнившего меня счастья. Грег! Я любила его так сильно! И вот он со мной!

      Его губы слегка коснулись моих и прошептали:

      – Доброе утро, любимая…

      – Доброе утро, любимый, – ответила я и обхватила его за шею, притягивая к себе.

      Но Грег мягко высвободился из моих объятий и сел на край кровати. Я смотрела на его четкий тонкий профиль, на длинные опущенные ресницы, на слегка разлохмаченные черные волосы, на приоткрытые бледно-розовые губы и таяла от любви. Мы были так счастливы в нашей новой квартире и практически не расставались. Дни, заполненные все длящейся нежностью, ночи в одной постели, когда я постоянно чувствовала его прохладное тело, завтраки в светлой большой кухне, когда я пила ароматный чай из китайской чашечки тончайшего фарфора, а Грег сидел напротив и не сводил с меня глаз, безмятежные вечера, которые мы проводили в гостиной на диване, просматривая самые различные фильмы и не разжимая объятий, – так мы жили вот уже целый месяц. Казалось, в нашем маленьком мире время больше не имеет значения.

      Наступил октябрь. Я перешла на второй курс института и должна была посещать лекции, но после мучительных раздумий решила взять академический отпуск на год. На это имелось несколько причин. Во-первых, у меня, неизвестно почему, сразу не сложились отношения с однокурсниками. Они решили, что я заносчивая и необщительная, и вокруг меня постепенно образовался вакуум. А после тех, произошедших весной, событий, когда погибла одна из наших однокурсниц, ребята стали держаться от меня подальше, словно молчаливо обвиняя в ее смерти. Такая обстановка оказалась невыносимой.

      Во-вторых, я окончательно ушла из дома и практически не общалась с родителями. Мой отец в молодости создал фирму, якобы занимавшуюся концертной деятельностью, а в реальности отправлявшую девушек-танцовщиц вместо шоу в зарубежные публичные дома. Когда мама об этом узнала, она подала на развод. Это случилось довольно давно, для меня ж правда открылась всего год назад. Я очень любила отца и восхищалась им. Последнее время он работал PR– директором одного из крупнейших рекламных агентств Москвы и выглядел вполне респектабельным и успешным. Мама не запрещала нам общаться, мы часто встречались, да и на отдых почти всегда ездили вместе. Но когда я узнала правду о его прошлом, то не смогла смириться. Да и кто бы смог? Мой идеал мгновенно рухнул с заоблачных высот, и я возненавидела отца. Это было необычайно болезненно, я приняла решение больше с ним не видеться.

      Однако этим летом я вдруг узнала, что мама снова с ним сошлась. Для меня это был сильнейший удар, я сочла ее поступок предательством по отношению ко мне и, несмотря на все ее уговоры и слезы, ушла из дома. Я сняла квартиру и стала жить самостоятельно. Вначале чувствовала себя неважно, так как в первый раз оказалась одна, а я привыкла, что мама постоянно рядом. Но постепенно мне начала нравиться моя независимость. Грег полностью меня поддерживал. Именно он предложил купить квартиру и поселиться вместе. Когда я переехала сюда, то первое время была поглощена упоительным занятием – обставляла и украшала наше гнездышко. Кроме того, Грег настоял, чтобы я получила водительские права, и я аккуратно посещала все занятия в автошколе, поэтому отсутствие учебы в институте практически не ощущалось.

      – Ты так глубоко задумалась, Ладушка, – услышала я его голос и улыбнулась. – Что хочешь на завтрак? – ласково поинтересовался он. – Свежайшие устрицы из Лозанны? Яйца всмятку, которые этой ночью снесла курица на ферме? Свежеиспеченный хлеб с только что взбитым сливочным маслом? А может, клубнику, сорванную этим утром с грядки в Испании? Доставлю мигом!

      И он тихо засмеялся. Я знала, что ему действительно не составит труда устроить подобный завтрак, ведь мой любимый был вампиром, или лучше сказать – иной формой жизни. Но я уже так привыкла к этому, что давно перестала испытывать хоть какой-то страх. Наша любовь длилась почти год, и ни разу за это время он не причинил мне никакого вреда.

      – Пожалуй, обойдусь чашкой кофе и булочкой, – рассмеялась я в ответ и встала с кровати.

      Грег поднял на меня глаза и тут же схватил за талию, крепко прижав к себе. Ощутив прохладу его губ на животе, я замерла, запрокинув голову и запустив пальцы в его густые волосы. Наши ласки были опасны, так как всегда приводили к тому, что Грег терял контроль, и его вампирская сущность начинала диктовать лишь одно – укуси жертву! Он старался себя преодолеть, но могу только догадываться, каких усилий ему это стоило. Обычно, когда он чувствовал, что уже не справляется с собой, то просто исчезал. Меня такие моменты ввергали в жуткую депрессию: