Хитник. Михаил Бабкин

– всю морду разобью!

      – Ага, прям щас, – развеселился голос. – Закрывай глаза, ты, козёл с бантиком! – Глеб зло плюнул на брусчатку, выматерился и закрыл глаза.

      – Прямо, – сказал голос, – прямо, прямо… направо.

      – Там же дом, – не утерпел Глеб, – об стенку убьюсь.

      – Направо! – категорично потребовал голос, – хватит выкобениваться, жить, что ли, надоело? – Жить Глебу не надоело и он, повернув направо, пошёл, выставив перед собой руки. Но ожидаемой стены перед ним не оказалось: вместо того, чтобы упереться в преграду, парень неожиданно оказался на нормальной, живой улице – это он понял, ещё не успев открыть глаза. Потому что вдруг подул ветерок, громко зачирикали воробьи, вдали зазвенел ранний трамвай, а на Глеба кто-то налетел, едва не сбив его с ног. Налетел, крепко ухватил за руку и рявкнул чуть ли не в ухо, дыша перегаром и чесноком:

      – Мы этого козла ждём, или не этого? – Глеб открыл глаза.

      Улочку Глеб знал – узенькая, с односторонним трамвайным движением, тихая, со старыми двухэтажными домиками и скамеечками возле подъездов – она находилась далеко от центра города. И как именно Глеб ухитрился оказаться в этих краях, он понятия не имел. Не иначе последствия беготни по закольцованной реальности…

      Рядом с Глебом, нехорошо ухмыляясь, высился здоровенный мужик в чёрном костюме, при белой рубашке, чёрном галстуке и чёрных же туфлях – мрачный, в общем, тип. Мужик держал парня за руку железной хваткой, не вырваться, не убежать; ещё один такой же мрачный тип – с заплывшим от удара левым глазом, – стоял напротив Глеба возле чёрной иномарки, уперев руки в бока и сверля парня взглядом. Словно из ружья в него целился, прищурившись.

      Морда одноглазого показалась Глебу на удивление знакомой, но где он её видел, вспомнить так и не смог. Ежели бы не подбитый глаз, тогда, может, и опознал бы.

      – За козла ответишь, – автоматически вякнул Глеб, чем вызвал гомерический хохот обоих чернокостюмных: что их так рассмешило, Глеб не понял, но на душе вдруг стало погано. Парень оглянулся, на всякий случай ища путь к отступлению – увы, за спиной находился кирпичный забор с колючей проволокой поверху и бежать однозначно было некуда.

      – Ну и как тебе ночное дежурство в вип-аптеке Лепрекона? – отсмеявшись, вкрадчиво поинтересовался тип с подбитым глазом. – Думаю, не скучно было, а? Золотишко не пытался стырить, нет? Зря, надо было попробовать. Или лекарства какие позаимствовать… Там, козлик ты наш, ой какие лекарства есть, о которых ты и слыхом не слыхивал! Эх, впустую ты туда прогулялся, впустую… Ну-ка, Вася, пошарь у него в карманах, авось мой бумажник отыщется. – И тут Глеб вспомнил, где видел одноглазого: у ресторана «Ёлки-палки»! Когда тот руками-ногами махал.

      Вася, не церемонясь, обшарил карманы Глебы, вытащив оттуда не только бумажник, но и честно заработанные сто баксов, и даже мелочь всю выгреб, не побрезговал, зараза… Одноглазый заглянул в портмоне, убедился, что всё на месте, вложил туда трудовой заработок Глеба, захлопнул кошелёк и сунул его в карман