Кремль 2222: Юг. Северо-Запад. Север. Дмитрий Силлов

еще одного амбала очередь отбросила на мусорный бак, по которому тот медленно сполз вниз, суча ногами и закрашивая черными разводами надпись: «Для биологических отходов». Правда, и штанину Данилы на бедре резко рванула пуля. Только ли штанину? Потом разберемся, все равно в бою боли нет. Если что, боль придет потом. Сейчас есть только ты, твой враг и смерть, словно беспристрастный судья на ринге, сурово наказывающий более медлительного и неумелого.

      Но противники Данилы, учтя преподанные уроки, теперь действовали более осторожно. Спрятавшись за укрытиями, они стреляли короткими очередями, отсекая разведчику путь к отступлению между развалинами и прижимая его к забору. При этом Данила успел разглядеть на плече одного из трупов закрепленную рифленую бомбу, которую предки называли «гранатой». Значит, убивать не хотят, хотели бы – давно закидали теми гранатами, судя по книгам и недавнему эпизоду на Москворецком мосту, намного превышающими по результативности кустарные изделия жителей Кремля. Значит, живьем собрались взять.

      Ну уж хренушки, родимые!

      Данила криво усмехнулся. Сегодня хороший вечер для смерти. Если правы Хранители Веры, то Бог наверняка простит убиенному все прегрешения. А если же правы Говорящие с Мечами, то сейчас уже двое его врагов идут по небесному Пути Воина, расчищая ему дорогу, Так что умирать не страшно. Главное – как умереть…

      Затвор правого пистолета слегка рванул кисть, зафиксировавшись в крайнем заднем положении. Пуст. Данила сунул его за ремень – времени перезаряжать оружие не было. Что ж, Снайпер, наверно, ругался бы, что его ученик практически расстался с боекомплектом, убив лишь двоих врагов. Но на то он и Снайпер, а нам ножом привычнее…

      Так он и ринулся в атаку – в левой АО-44, длинный, как французский кремневый пистолет, а в правой – нож полковника Данилова, больше напоминающий прямой короткий меч. Говорящие с Мечами точно одобрили бы – тому, кто умер с мечом в руке, на небесном Пути Воина вообще не требуются провожатые…

      Амбалы не стреляли. А самый здоровый вообще положил автомат на землю, выдернул из чехла на поясе длинный штык-нож и крутанул им в воздухе лихую восьмерку – мол, давай, один на один?

      Данила, как кошка, приземлился на четыре точки – и не стал продолжать танец смерти, как намеревался вначале. Ладонь разжалась, пистолет с глушителем остался лежать на асфальте. Здоровяк кивнул и махнул своим, мол, расступитесь. Те отошли, образовав полукруг и направив стволы на Данилу. Лишь один остался стеречь мост, заняв ту же позицию за кучей мусора, которую до того облюбовал разведчик.

      Тяжелый нож щучкой мелькнул в пальцах Данилы – прямой хват, обратный хват, снова прямой, восьмерка. Не красивости ради, а чтоб пальцы размять. Потому как в ножевом бою с серьезным противником выживает не тот, кто умеет писать клинком в воздухе замысловатые узоры, а кто тем клинком скорее дотянется до артерий и вен противника, сохранив свои в целости.

      При этом Данила осознавал, что убить ножом амбала, защищенного толстенной броней,