Батя, Батюшко и Бэмби. Дарья Волкова

больше, поэтому перевела взгляд на врача, безмолвно вопрошая: «Правда, готов?», имея в виду вовсе не собранные сумки.

      Денис Валентинович взгляд понял и подтверждающе кивнул:

      – Добрый день. Передаю из рук в руки.

      – Пост принял, – слова у Оли сорвались сами собой.

      – Пост сдал, – тут же последовал ответ и жест руками – словно что-то взял и протянул ей.

      Совершенно не врачебный точно. Человеческий жест. И даже улыбка – тоже не врачебно-профессиональная. А какая-то… открытая.

      Впрочем, об улыбке она вспомнила позже, а в тот момент быстро перевела взгляд на отца, который, торопясь домой, поднялся на ноги и засобирался-засуетился. Оля отобрала у него сумки и вместо них вручила плащ. Это послужило причиной спора.

      – Женщинам не позволено носить сумки! Верни обратно.

      – Больным не положено тем более.

      – А я не больной.

      – А я не женщина – я дочь. Дочери можно, давай спросим у Дениса Валентиновича.

      В итоге оба уставились на специалиста по больным и их родственникам. А у специалиста, как назло, зазвонил телефон, поэтому Оля во второй раз сунула папе плащ, взяла сумку, и, когда краткий телефонный разговор завершился, отец и дочь хором произнесли:

      – Спасибо, доктор, до свидания.

      Денис Валентинович окинул их взглядом, ничего не ответил – вместо этого подошел к стулу и взял еще одну сумку, о которой спорящие забыли в пылу дебатов.

      – Есть примета, – сказал он, – если оставишь что-то в больнице, то обязательно сюда вернешься. Не то чтобы я не рад был вас видеть, Геннадий Игоревич, но лучше вне больничных стен.

      Постоял с сумкой в руках, помолчал, а потом добавил:

      – Попросить санитара проводить вас с вещами до машины?

      – Не стоит, пакет легкий, – ответила Оля и протянула руку.

      Вернее, они оба протянули руки: отец и дочь. Но выбор врача оказался в пользу дочери, и через секунду сумка была у Оли.

      А дальше – снова слова благодарности и прощания, потом лестница вниз, холл и диалог медсестер, который Оля услышала совершенно случайно, пока отец надевал плащ.

      Медсестры были молоденькие и хорошенькие. Одна из них хохотала.

      – Рассказывай давай.

      – Ну что, Светуля не оставляет попыток склонить доктора Батюшко к внеслужебным отношениям.

      – Настойчивая. Что на этот раз?

      – Напялила на голую грудь халат на пару размеров меньше своего. Для пущей убедительности верхнюю пуговицу отрезала. И пошла к Денису Валентиновичу якобы по служебной надобности. Это кино и немцы, я чуть анализы не уронила, когда увидала эту красоту. Она ему то один вопрос, то другой, то так повернется, то эдак. А он все отвечает и отвечает. И смотрит ей в лицо. В лицо, понимаешь, в лицо! Ну, Светольда не вытерпела, груди свои пятого размера лапками прикрыла. «Ой, у меня пуговица оторвалась, надо пришить». А он так медленно посмотрел – сначала в вырез халата, потом в глаза. Руки сложил на груди своим фирменным жестом – ну знаешь, как он степень нарядности показывает. И говорит в своей обычной манере: «На вашем