Поздняя исповедь. Валерий Горшков

привкуса уже сушило горло. Но другой табачок пристрастившийся к крепкой «Амброзии» Тихий не признавал.

      – Да не так чтобы совсем хорошо… – промямлил охранник, явно «поплыв» голосом. Тихий сразу понял, что его супруга – блиставшая некогда на лучших мировых сценах прима-балерина Мариинки Анастасия Витковская – снова впала в жуткую депрессию и, как это случалось в последнее время все чаще и чаще, надралась в хлам, неизвестно где раздобыв спиртное. Наверное, несмотря на строжайшие запреты Тихого, принес кто-то из сочувствующей «несчастной женщине» обслуги или даже охранник. Поди уследи за каждым. Сволочи! Не увольнять же всех разом к чертовой матери? Столько лет отработали. Да и что это даст? Завтра, через неделю, месяц, но все вернется на круги своя. Нет, хватит, пора что-то делать. Радикально. Жестко.

      – Где она? – сухо спросил старик.

      – Как обычно, закрылась в каминном зале, включила на полную катушку какую-то заунывную какофонию, кажется, своего любимого Шнитке и периодически плачет. Ругается, матерится…

      – Что говорит? – вздохнул Тихий, прекрасно зная, что сейчас услышит.

      – Ругается на вас, – угрюмо, с явной неохотой доложил охранник и, помявшись, добавил: – Что-то про загубленную жизнь, молодость и золотую клетку. А еще про Алену. Все вспоминает тот самый случай, когда вы… случайно… испугали дочку и она перестала говорить.

      Тихий крепко, до скрежета сжал зубы. Вот, опять старая песня. Опять!

      В том, что его красавица-дочурка за последние тринадцать лет из своих шестнадцати не произнесла ни слова, действительно был виновен только он. И все эти годы казнил себя за это, хотя полчища врачей, в России и за рубежом, светила, мать их так, которым он показывал Алену, посчитали происшедшее несчастным случаем и по сей день продолжали тянуть одну и ту же песню: у начавшего уже нормально говорить ребенка речь пропала в результате сильного шока, и только антишок – другое необычное происшествие, которое потрясет нервную систему девочки и сумеет разблокировать отвечающий за речь участок головного мозга, – способен вернуть ей счастье общения при помощи речи.

      …Тогда, в новогоднюю ночь, преисполненный самых нежных отцовских чувств, слегка выпивший в «Астории» после удачного налета его парней на сберкассу Тихий переоделся в приготовленный загодя костюм Деда Мороза, пошел в детскую и разбудил уснувшую в обнимку с плюшевым медвежонком Аленку, чтобы поздравить и подарить долгожданный подарок – специально заказанную фарцовщикам и доставленную самолетов из Праги большую говорящую куклу.

      Открыв глазки и увидев перед собой в тусклом свете ночника лохматого белобородого незнакомца в атласной красной шубе, с огромным багровым носом, с палкой-посохом и мешком на плече, девчушка дико закричала, забилась в истерике. На миг окаменевший Тихий побросал поклажу, судорожно, матерясь, сорвал с себя весь этот безобидный маскарад, взял ребенка на руки, и Аленка мало– помалу успокоилась. Но вслед за этим у нее обнаружился