Меченые. Сергей Шведов

долго мучилась? – спросила Гильдис, пытаясь найти почву для беседы.

      – Нет, – ответил Туз, недовольно хмуря брови. – Она умерла сразу.

      Разговор происходил в уже знакомой сержанту комнате, но платье на Гильдис было сегодня не красного, а черного цвета. Этот цвет нравился Тузу еще меньше, чем красный, хотя он и был одним из символов Башни.

      Гильдис взяла в руки подарок капитана – золотой браслет в форме змеи – и примерила на запястье. Туз взял девушку за руку, делая вид, что любуется браслетом. Ее ладонь была узкой, с удивительно мягкой и нежной кожей, и буквально утонула в широкой ладони Туза.

      – Говорят, что в Башне много золота?

      – Кто говорит?

      Гильдис поразила резкая смена его настроения: только что он беззаботно улыбался, явно желая понравиться ей, и вдруг, в одну секунду, его лицо стало подозрительным и жестоким, чтобы не сказать злым. Странный он человек, этот меченый.

      – Я просто так спросила. – Гильдис высвободила руку и отошла к окну. Ее светлые волосы казались золотыми в лучах заходящего солнца. Полные губы сложились вдруг в неуверенную улыбку:

      – Ты отпустил ее тогда, ночью, это правда?

      Туз вздрогнул, как от удара. Если слух об этом достигнет длинных ушей молчунов – не миновать ему подземелья. Гильдис вновь подошла к нему и мягко тронула за плечо:

      – Женщина рассказала об этом Берте, когда ее притащили к нам в замок. Больше ее не слышал никто.

      Туз неожиданно обнял девушку и притянул к себе. Но Гильдис решительно вырвалась из его объятий. Глаза ее горели от возмущения.

      – Странные нравы в твоей Башне.

      – А разве в Бурге не целуют девушек? – мягко улыбнулся Туз.

      Кажется, он собирался обратить свою неловкость в шутку. Конечно, столь глупо шутить с благородной девушкой могут только мужланы, но откуда этому молодцу набраться хороших манер. Разве что сама Гильдис преподнесет ему несколько уроков.

      – Ты знаешь дорогу к заколдованному пруду?

      – Знаю. – Сержант удивленно вскинул бровь.

      – А правду говорят, что искупавшийся в полнолуние в этом пруду будет счастлив всю оставшуюся жизнь?

      – Я не пробовал.

      – Покажи мне туда дорогу. Мы поедем к пруду днем, – добавила она поспешно. – Я бы попросила кого-нибудь из своих, но отец им строго запретил… Со мной будет Марта, – спохватилась она, заметив его улыбку.

      – Как пожелаешь, – спокойно сказал Туз. – Я буду ждать тебя в полдень у большого дуба по ту сторону Ожского ручья.

      Он поклонился и вышел, а девушка еще долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь, переживая свою неожиданную смелость. Конечно, можно было отказаться от прогулки под благовидным предлогом. Но меченый наверняка подумает, что Гильдис Хаарская испугалась. Вот еще. Нет ничего неприличного в том, что она прогуляется по Ожскому бору, пусть даже и в сопровождении меченого. Приграничье – это вам не чопорный Бург, здесь нравы попроще. Не говоря уже о том, что никто и никогда не узнает об этой прогулке.

      Туз