Собачье танго. Елена Логунова

как мумия, обмотанную широким скотчем. Коробочка была небольшая, из-под каких-то легоньких тапочек тридцать пятого размера, явно Алкина – только она у нас в семье может похвастаться такой миниатюрной лапкой. Хотя чем тут хвастаться, это же сущее наказание – всю жизнь находиться в поисках подходящей красивой обуви, без проблем отовариваясь только в «Детском мире»!

      – А что это? – Зяма подобрал отложенную мной коробочку, осмотрел ее со всех сторон, пытливо потряс, с интересом послушал непонятное шуршание. – Да, это точно не мое!

      Я кивнула. Сто процентов, это не Зямино! Зямино было бы изысканно упаковано в крафтовую бумагу, перевязано рукодельной веревочкой из натуральной пеньки и еще красной сургучной печатью пришлепнуто.

      – Слушай, идеально – ровно восемь кило! – восхитился братец, повторно взвесив чемодан. – Ну, Дюха, глаз-алмаз!

      И он потер ладони.

      – Отлично, теперь проверим второй.

      – А есть и второй? – слегка расстроилась я.

      Остынут же папины пирожки…

      – Ты же не думала, что нам с Алкой двоим на неделю хватит одного чемодана? – Зяма почти оскорбился. – Конечно, есть и второй!

      – А если бы не скупость авиаперевозчика, был бы и пятый и десятый! – понятливо кивнула я, с легкостью вообразив себе братца в халате и чувяках во главе каравана разновеликих чемоданов. Он бы их выстроил по ранжиру, как слоников на комоде, и красиво декорировал чеканным серебром и расшитыми попонками…

      – Двенадцать триста, ого! – охнул тем временем Зяма, взвесив второго своего слона, пардон, чемодан. – Божечки мои, что эта женщина туда напихала?!

      – Этот Трошкина собирала? Так, пропусти специалиста. – Я отодвинула шокированного братца, прицелилась, запустила руку в угол хабаря и безошибочно нашла Алкину заначку – два тома «Войны и мира».

      – Это что? – моргнул Зяма.

      – Книжечки, – нервно хихикнула я. – Ты разве не знаешь, что твоя женушка на отдыхе любит почитать?

      – Толстого? – Зяма произнес это так, что Лев Николаевич имел полное право обидеться. – Лежа в гамаке между пальмами? Да под Толстым гамак оборвется, а пальмы согнутся! Взяла бы лучше что-нибудь мамулино, у нее полно легковесных новинок в мягком переплете!

      – Сгоняй за книжечкой.

      Я одобрила неравнозначную замену на поле Льва Толстого Басей Кузнецовой, и братец, надев штаны, сбегал в родные пенаты за художественной литературой.

      Пара покетбуков с зубастыми монстрами на обложках не вывела вес чемодана за пределы разрешенного, и мы с Зямой в четыре руки сноровисто упаковали багаж наилучшим образом. Собственно, именно для этого меня и позвали: я умею складывать вещи так аккуратно и эргономично, что они занимают минимум места и почти не мнутся.

      Льва Николаевича и коробку-мумию братец, недолго думая, затолкал поглубже под диван. Очень вовремя: как раз пришла Алка.

      – Милая, это ты? – громко спросил Зяма, торопливо застегивая чемоданы, чтобы не оставить милой шанса обнаружить, что ее чего-то без спроса лишили.

      Трошина в ответ как-то странно взвизгнула