S-T-I-K-S. Огородник. Владимир Мясоедов

и наплевательское отношение к большинству ран, исключая самые тяжелые. – Но если она получается из мутировавшего человека, то значит у зараженного есть шансы остаться собой? Ну, хотя бы частично?

      – Вот уж вряд ли. Ни разу не слышал о том, чтобы рубер или хотя бы топтун вел себя как человек. Читал газету там или насиловал пойманную бабу до того как сожрать. Или хотя бы после. Им не хватает мозгов даже раздавить своими лапами лежащую в двух шагах банку с консервами, хотя они постоянно нуждаются в еде! Нет, вообще промежуточная форма встречается частенько. Если иммунный хватанет радиации или чем-то конкретно траванется, то его мозговой сожитель может начать своевольничать. Как правило, тело становится больше похожим на упыриное, но разум сохраняется. Или хотя бы подавляется не полностью. Впрочем, бывает разное. Слышал я и о полной деградации до обычного зомби, причем рассказчик уж точно не заливал.

      – Ты говорил, если я хлебну живчика, то продержусь подольше. Насколько? Как много у меня есть времени в худшем случае?

      – Часы, дни, может быть неделя. Всегда по-разному, зависит от кластера, с которого ты появился. Если начнет меняться голос – можешь стреляться сразу. Ну, или меня попроси, патронов в пистолете не жалко, я им все равно почти не пользуюсь. Почему-то голосовые связки и легкие это первое, чем начинает отличаться зараженный от иммунного. Кислорода им, что ли, не хватает? Или наоборот, слишком много его?

      – Кластер, кластер… Что это вообще такое? А ты еще вроде бы и какую-то перезагрузку упоминал.

      – Улей состоит как бы из кусочков. И каждый такой кусочек – часть территории Земли. Причем очень редко соседствующие кластеры в привычном тебе мире расположены хотя бы не очень далеко друг от друга. А еще – эти кусочки, они от разных планет! Вернее, вроде бы от одной Земли, но каждый из своего ее варианта! Где-то победил коммунизм, где-то не запустили в космос даже и самого первого спутника, где-то все точно также, только тебя зовут не Гектором, а Ахилессом. И периодически кластеры, во всяком случае, большинство их, меняются. На одном месте остаются только стабы – единственные точки в Улье, где можно обживаться. Не, может они тоже перезагружаются, но тогда это делают так редко, что сведений об этом в памяти живущих не сохраняется. В общем, прими как данность, что на смену твоему родному кластеру через некоторое время придет другой. А все не успевшие вовремя удрать от кислого тумана – либо сдохнут, либо рехнутся. И даже если взорвать сейчас у нас над головами ядерную бомбу – скоро местность вновь станет от радиации чистенькой. И полной людей, ресурсов… Да всего, что может быть на вырванном из привычного окружения участке земли площадью от десяти до пары тысяч квадратных километров. Вот твой дом от этих дач далеко расположен?

      – Тридцать два километра, причем почти по прямой. Не ближний свет, но раз уж от родителей в наследство досталось, то приходится мучиться.

      – Тогда тебе, скорее всего, повезло. В данном участке Улья кластеры