Честь горца. Ханна Хауэлл

боролась со страхом. Каждое движение языка, присутствие рядом сильного тела вызывали в ней желание. Это было потрясающее ощущение. Нет, это было просто немыслимое ощущение! Жизели отчаянно захотелось погрузиться с головой в это чувство, самой ощутить то, о чем пели трубадуры. Но одновременно и страх становился сильнее.

      Неожиданно ее словно залила ослепительная вспышка, напрочь убивая страсть. Она заледенела. Тело застыло в паническом ужасе. Прежде чем она отпрянула, Найджел отстранился сам. Жизель зажмурилась, когда он, осторожно взяв за плечи, отодвинул ее от себя. С трудом отдышавшись, она наконец пришла в себя и приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на него. К своему удивлению, она увидела, что он все так же тепло смотрит на нее. К теплоте во взгляде примешивалась печаль, и не было никаких следов ярости, которых она ожидала.

      – Не бойся меня, Жизель, – тихо попросил он.

      – Не верится, что смогу. – Она слегка улыбнулась, когда он отпустил ее и протянул бурдюк с вином. – Но я совершенно точно знаю, что это не вы вызвали страх.

      – Догадываюсь. Вы рассказали мне правды ровно столько, сколько возможно, но, думаю, не всю. Хотелось еще и еще целоваться с вами. По поцелую я понял, какой ужас поселился в вас – стойкий и сильный, способный убить страсть, которую на короткий миг мне удалось почувствовать. За одно это Дево заслуживал смерти.

      Она притихла, внимательно всматриваясь в него, раскинувшегося на их попонах.

      – Вы думаете, что я убила его.

      – И да и нет.

      – Невозможно верить одновременно, что я виновна и не виновата.

      – Вы не виновны и не заслуживаете смерти. Я пока не решил, убили вы его или нет. Но он был достоин смерти, Жизель. Если угодно, я не считаю вас настоящей убийцей-мужененавистницей. Но даже если и так, если вас довели до этого преступления, мне ни к чему знать подробности. – Он подвинулся на попоне и похлопал по освободившемуся месту. – Ложитесь, милая. Вам нужно отдохнуть. Впереди у нас долгая и трудная дорога. Может, для отдыха больше не найдется времени.

      Оглушенная, не в силах произнести ни слова, Жизель легла. Ей хотелось, чтобы Найджел поверил в ее невиновность, но он только признал, что у нее было право убить мужа. Завернувшись в попону, она лежала и размышляла, почему ее это не разозлило и не оскорбило. И пришла к выводу: наверное, оттого, что он придал ее рассказу больше значения, чем вся родня. Помимо того, она вдруг поняла, что ей отчаянно хочется, чтобы он поверил в то, что она никого не убивала.

      – Вы проявили ко мне больше доброты и понимания, чем моя семья, – сказала она, повернувшись к нему. – Можно было бы удовольствоваться одним этим.

      – Но вам этого мало.

      – Боюсь, мало. Я сильнее, чем вы думаете. И придумаю еще какой-нибудь способ освободиться от обвинения. Обещаю, что к тому времени, как мы доберемся до Шотландии, я сумею убедить вас в моей полной невиновности.

      – Разумно. У меня тоже есть обещание.

      – Нужно, чтобы я услышала его? – Она увидела, как он усмехнулся, и выругалась про себя.

      – Наверное,